До меня вдруг дошло: она смеётся! То, что я принял за плач, оказалось пьяным истеричным хохотом. Чувствуя, как горят легкие и рвётся из груди сердце, я приподнялся на локтях и отполз немного назад. Вытащил из воды ноги.
— Так тебя никто не тащит?
— Куда? — ещё сильнее расхохоталась жена.
— В реку.
Она схватилась за живот. Издала стон, похожий на крик раненой косули.
— Господи, кот. Конечно, тащит! Ты что не видишь? Меня похищает водяной!
От смеха у неё перехватило дыхание. Лида схватила мою ладонь, сжала, что есть сил. Потом перекатилась ближе и уронила голову мне на грудь. Глядя в небо, с которого падал дождь, жена смеялась во весь голос. Струйки воды стекали по её щекам, подбородку, шее. Лились на волосы, полные песка. Словно выуженная на берег рыба, Лида судорожно вдыхала, пытаясь набрать хоть немного воздуха. Она выдавливала слова по одному из вздрагивающей груди:
— Мы… пьяные… поросята.
С горем пополам мы поднялись на ноги. Придерживая друг друга, выбрались с песка и дошли до поляны. Ноги еле волочились — ботинки были каменные. Я окинул себя и жену взглядом. Джинсы в грязи, куртка в грязи, волосы в грязи. Всё в грязи.
Лида отдышалась, подняла голову. Посмотрела на моё лицо и вновь согнулась пополам, схватившись за живот.
— Ты что? Партизан?
Я провёл ладонью по щекам. Глянул на пальцы — чёрные. Видимо там, в лесу, свалился мордой в землю. Задрал голову и подставил лицо дождю. Умылся, как смог.
— Что с тобой случилось? — спросила Лида, смеясь.
— Колебин.
— Что?
— Там, в роще. Он живой.
Улыбаться Лида не перестала, но в глазах мелькнула тревога.
— Там? — оглянулась жена.
— Да.
— Ты брал у него что-нибудь?
— В смысле?
— Он что-то предлагал?
— Нет.
— Отлично, — Лида кивнула и снова засмеялась. — Бежим домой, поросёнок!
Она схватила меня за руку, потянула за собой, и мы помчались через лес, перепрыгивая грязные лужи, в которых вздувались и лопались пузыри.
Ливень на пару с ветром рвал листву и гнул берёзы. Роща шумела от воды, скрипела, стонала, вспыхивала молниями, и над головой вновь и вновь гремели тучи — словно по ним катилась громовая колесница. Мерещились тени — за берёзами, за кустами, за поваленными брёвнами. Мерещились люди, звери, черти. Мерещилось что-то огромное, чёрное, ползущее меж деревьев.
Лида шла вперёд очень быстро. Не оглядывалась. Её волосы путались и липли к грязному пальто, а я держал её за руку, спотыкался, мчался следом и слышал звонкий хохот.
— Резвее! — кричала жена, смеясь — Не отставай! А то лесной царь украдёт!
