Лида покачала головой.
— Не так выразилась. Я имею в виду не школьные годы, и даже не время, когда нам было по пять-шесть лет, а самое-самое начало. От момента рождения и дальше — до первого воспоминания.
— Честно говоря, я как-то думал об этом, но не нашёл ответа.
— Даю подсказку, — сказала Лида. — Вспомни самое-самое раннее, что сохранила твоя память. Какой это был день?
Я задумался. На секунду даже прикрыл глаза, мысленно отматывая жизнь назад. Наконец, память выдала картинку.
— Это был вечер в деревне, — ответил я. — Зима или лето — не могу сказать. Мы с двоюродной сестрой сидели в комнате и играли в какие-то деревянные фигурки, а родители были в зале. Помню, что я спорил с сестрой. Она доказывала, что мне три года, а на самом деле мне было четыре. Я пытался ей это объяснить, но она не верила. Пока я не позвал отца.
Лида улыбнулась.
— Как думаешь, — спросила она, — что здесь самое важное?
— То, что я говорил про свой возраст?
— Почти. Немножко глубже.
— То, что я спорил?
Лида отрицательно покачала головой.
— Ещё подсказку, — попросил я.
— Никаких подсказок. Ты и так почти ответил.
Я задумался, но ничего толкового в голову так и не пришло. Сдаваться не хотелось, поэтому я схитрил:
— А твоё первое воспоминание? Какое оно?
— Мы с мамой гуляли по парку, и я попросила её купить мороженное.
Вот как… Я озадачился. В наших с Лидой детских образах не было ничего общего.
Или всё-таки было?
— Ну хорошо… — начал рассуждать я. — И там, и там фигурируют родители. Но дело не может быть в них, ведь иначе все сироты страдали бы амнезией. Значит, главное в чём-то другом…
Меня вдруг озарило:
— Ага! Кажется, я понял.
— И?
— Дело в том, что мы умели говорить.
Лида улыбнулась и одобрительно кивнула.
— Да, — сказала она. — Молодец. Только, если точнее, не говорить, а понимать значение слов. Многие дети начинают говорить поздно, но понимают всё, что говорят им взрослые. А если копнуть ещё глубже, то речь идёт даже не о словах, а о смыслах. Есть глухонемые, для которых мир так и остаётся безмолвным всю жизнь. Но даже они учатся общаться — языком жестов.
— Я понял. Речь идёт о речи. О языке.
— Именно, — согласилась Лида. — Мы можем запомнить себя лишь в тот момент, когда можем себя осознать. А осознать мы способны себя, только когда у нас появляется возможность себя описать. Для этого нужен инструмент. Язык. Спроси у любого человека, и каждый тебе ответит, что его первое воспоминание появилось не раньше того момента, когда он освоил язык.
