— А потом всё закончилось. Бабушка хлопнула в ладоши у меня над ухом, и я снова оказалась в доме. Сидела на табурете и чувствовала себя такой взрослой, будто давно закончила школу и институт. Бабушка сняла очки. Посмотрела мне в глаза и спросила, чувствую ли я силу. Я сказала, что да. Во мне было столько света… Мне казалось, если я выйду на улицу ночью, то буду сиять, словно светлячок. Бабушка напоила меня чаем и сказала, что всё увиденное — правда. Ещё она сказала, что если я захочу, то смогу летать. И вообще, делать всё, что придёт в голову.
— Не припомню, чтобы ты летала, — не удержался я.
— А ты и не можешь помнить, — спокойно ответила Лида. — Ты в это время спишь.
— Окей, допустим, — усмехнулся я. — И что было дальше?
Лида подняла ладонь, оттопырив два пальца — указательный и средний. Я вспомнил, что такой жест видел у святых на иконах. Прикоснувшись пальцами к моему виску, Лида сказала:
— Всё, что мы видим, выбираем мы сами. Именно это бабушка пыталась донести до меня в последующий месяц, — Лида убрала руку. — Она говорила мало. Обычно приходила наутро и спрашивала, что мне снилось. А вечерами заставляла читать Библию.
Я удивился и переспросил:
— Библию?
— Да.
— Что-то не понимаю… Как можно совмещать христианство и колдовство? Разве церковь не осуждает таких, как вы?
— Осуждает, — кивнула Лида. — Но бабушка не была христианкой. Точнее, была… но не такой, как требует церковь. Если изложить суть в одной фразе, то по мнению бабушки, Писание — это и есть лучший учебник по колдовству.
Мои брови поползли вверх.
— Честно признаться, такого ещё не слышал.
— Потому что мало читал, — улыбнулась Лида. — Идея не нова. Всё сводится к понятию веры и к тому, как мы воспринимаем реальность. «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей „перейди отсюда сюда“, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас».
— Это из Библии?
— Да. От Матфея.
— Чёрт, почему ты не рассказывала об этом раньше? Это интересно.
— Не было нужды, — пояснила Лида. — Так вот, возвращаясь к шаманской болезни и вере…
— Подожди. Сделаю ещё кофе. Тебе долить?
— Да, пожалуйста.
Лида подвинула мне опустевший стакан. Я быстро налил жене чая, себе размешал кофе, и тут же вернулся к столу, предвкушая продолжение истории.
— Спасибо, — кивнула Лида, остужая кипяток.
— Шаманская болезнь, — напомнил я.
— К ней и веду. Но прежде хочу, чтобы ты ответил на вопрос. Как думаешь, почему мы не помним детства?
— Эм… не знаю. Я своё помню.
