Наша сказка закончилась со смертью Алисы.
Началась серая нудная жизнь.
Разъехавшись по разным квартирам, мы пытались не сорваться. Сдерживались каждую ночь, чтобы не позвонить друг другу, и заполняли одиночество как могли. Лида устроилась на работу в страховую фирму, а я вновь утонул в водке. На этот раз так глубоко, что перестал напоминать человека. Помятый, заплывший, небритый — каждый вечер я возвращался домой едва волоча ноги. Однажды чуть не замерз у подъезда, уснув на снегу. Слава богу, дотащили до двери соседи. Бросили на коврике, потому что не нашли в кармане ключи. Через неделю после того случая я едва не лишился адвокатского статуса, когда в пьяном безумии сломал руку случайному парню в кабаке.
Я вёл себя как животное, чтобы не узнавать отражение в зеркале. Чтобы забыть о счастье, о чуде, о дочери. Воспоминания были стаей голодных зверей, заживо разрывающих тело, и память приходилось душить.
Успокоился, лишь когда наткнулся в магазине на Вику — Лидину одногруппницу. Мы разговорились, зашли в кафе, а затем к ней домой. Впервые за долгие месяцы я почувствовал в сердце что-то похожее на тепло. Вика приятно пахла, её вязаная кофта, светлые волосы, тонкая шея пропитались цитрусовым запахом вербены, и тем вечером я растворился в этом запахе целиком и вспомнил, что в жизни существует сладость. Вспомнил, что постельное белье может пахнуть свежестью, а не прокуренной квартирой, перегаром и кислым потом.
Вика выходила меня, словно раненую собаку. А как выяснилось позже, то же самое сделал для Лиды Макс. С самого начала я попросил его присматривать за женой, следить за тем, чтобы она не натворила глупостей. Я знал, что у Лиды проблемы с деньгами, знал, что от меня она их не примет, поэтому помогал тайно — через друга. И спустя пару месяцев стал замечать, что Макс всё чаще не снимает трубку. Он перезванивал через пару часов, придумывал нелепые оправдания, а бывало, и вовсе пропадал на несколько дней.
Восьмого марта я поймал его у дома. У того самого дома, из которого съехал зимой. Вырядившийся в черное пальто Макс стоял у машины с букетом роз в руках и посматривал на часы. Я зашёл со спины. Долго наблюдал за тем, как он переминается с ноги на ногу, как глядит на окна нашей с Лидой квартиры. Нащупав в кармане зажигалку, я сжал её в кулаке, а затем сказал:
— Герберы.
Макс обернулся. Едва не выронил сигарету.
— О… Привет. Ты здесь.
— Герберы, — повторил я, делая шаг ближе. — Она любит герберы. Розы можешь шлюхам носить.
