Лида крепко сжала мою ладонь, а затем повернула голову и тихо прошептала:
— Существует, кот. Пройдёт время, ты и сам поверишь.
Её слова шелестели над ухом ласковым ветром. Звуки, срывающиеся с губ, были влажные, тёплые, нежные, и мне хотелось целовать Лиду у всех на глазах, вдыхать хвойный запах волос и гладить спину сквозь белое платье. Лида украдкой поцеловала меня в шею. Затем сказала:
— Только не заблуждайся. То, что ты сделал тринадцать лет назад, — волшебство, несомненно. Но волшебство злое… Грязное. Пообещай, что не повторишь больше.
Я удивленно посмотрел на жену и заметил, что её глаза потемнели.
— Почему злое?
— Оно не подарило любовь. Наоборот, лишь забрало.
— Ты ведь стоишь рядом.
— Стою. Потому что моё волшебство сильнее.
Лида провела рукой и, глядя на танцующее пламя, нарисовала круг в воздухе. Произнесла что-то беззвучно, одними губами, и я заметил, как деревенские бабы, увидевшие этот жест, переглянулись и зашептались друг с другом. Колебин, сидевший среди этих баб на завалинке, вздрогнул, будто от укуса пчелы. Затем тряхнул плечами и посмотрел на мою жену с интересом. Лида глянула в ответ. Коротко и, как мне показалось, с вызовом. Она сжала мою руку крепче.
— В тот день, пожертвовав котёнком, ты оторвал кусочек души, — сказала Лида, — и сжёг его здесь, под колдовским идолом. Бросив в пламя самое ценное, что имел, ты потерял детство. Перестал верить в чудо.
— Это не так. Тем вечером…
Лида не позволила договорить.
— Так, кот, так. Можешь не упираться. Я видела это в самый первый день, когда мы встретились. В твоих глазах, в которых застыла тоска по потерянным снам. Ты ведь помнишь, правда? В детстве тебе снились чудесные сны, в которых ты мог летать. А после обряда ты перестал их видеть.
Я похолодел и почувствовал стыд. Будто слова жены сорвали с меня одежду на глазах у всей деревни.
— Откуда ты знаешь?
— У тебя глаза кошачьи, Андрей. Душа в них, будто в зеркале, отражается. И на душе шрам… Ты сам себя искалечил. Если б тогда ты не бросил котёнка в костёр, то теперь мог бы писать чудесную музыку. У тебя был талант, была вера. И фантазия… Но ты сжёг их здесь, под змеиным камнем, и взамен получил лишь боль. Сила, с которой ты говорил, не способна дарить любовь. Она только пожирает её. Тянет под землю, в черноту. Всё, чем она тебя наградила — это бесконечное «хочу найти», которое ты загадал перед пламенем. Так ведь?
Шёпот Лиды обжигал и одновременно вызывал озноб, растекаясь внутри меня. Так лекарство из горьких трав растекается по жилам, прогоняя лихорадку из тела.
