— Аккуратнее, — сказал я жене, потянувшейся к удочкам. — Не зацепись за крючки.
— Ай! Зараза!
— Я предупреждал… Сейчас, подожди. Дай вытащу.
— Всё нормально. Сама справлюсь.
Лида осторожно отцепила крючок от подушечки пальца, на которой тут же выступила кровь. Жена смотрела на алую каплю несколько секунд, о чём-то задумавшись, а затем слизнула кровь языком.
— Попалась, рыбка? — улыбнулся я, забирая удочки.
— Царапина, — отмахнулась жена. — Веди меня к берегу. Хочу стать рыбачкой. Кто знает, может, я была рождена для этого?
— А как же ведьмовство?
— Одно другому не мешает, — сказала Лида, уходя вперёд. — Тем более теперь я могу брать у реки всё, что хочу.
— Почему теперь?
— Потому что завтра река заберёт меня.
Я промолчал, глядя Лиде в спину, а про себя подумал: «Не заберет. Пусть только сунется. Ты лишь моя, царевна. Всегда была и будешь».
Решив сменить тему, прокрутил в голове несколько идей, а затем вспомнил вчерашнюю беседу в гостиной:
— Кстати, ты так и недорассказала про бабушку. Что там у неё были за волшебные очки?
Лида подождала, пока я с ней поравняюсь, повернулась и глянула на меня, прикусив губу. Я заметил, что зрачки жены расширились.
— Сначала ты скажи, — произнесла Лида. — Как тебе ночные прогулки?
— Ты о чём?
— Не прикидывайся, кот. Сегодня я проснулась около трёх. Тебя не было рядом.
Я изобразил удивление, но, кажется, не слишком правдоподобно.
— Лид… я не выходил из спальни до утра. Тебе приснилось.
— Телом может и не выходил. Но душа бродила по улице. Думаешь, я не знаю, как это бывает? Замедленное дыхание, холодный лоб, слабый пульс. У тебя началась шаманская болезнь, Андрей. И когда я проснулась, твоё тело было пустым.
Она сказала это так спокойно, будто говорила об обыкновенной простуде. Ни капли тревоги не прозвучало в её голосе, который вдруг стал низким, грудным и от которого у меня бежали мурашки. Таким голосом Лида говорила лишь в двух случаях — когда хотела секса или когда начинала колдовать.
Перехватив корзинку из руки в руку, Лида сдула со лба непослушную прядь. Затем чуть нахмурила брови и посмотрела на меня исподлобья.
Я поёжился.
— Лид…
Она не ответила.
— Не смотри так, пожалуйста. Мне не по себе.
Я хотел отвернуться, но не мог. Не мог отвести взгляд от её потемневших глаз. Наконец, она моргнула несколько раз и наваждение спало. Лицо жены вновь стало родным и знакомым.
— Опять ты что-то скрываешь, — покачала головой Лида. — Надеюсь, не наделаешь глупостей.
