Он неотрывно гладил мое тело, спускаясь все ниже. Это движение сводило с ума, отдаваясь томительным спазмом между ног.
Я судорожно сглотнула, чувствуя, как наливается тяжелым жаром низ живота. Боги, что со мной происходит?! Я до крови прикусила свою щеку, пытаясь прийти в себя, избавиться от неуместного и неправильного ощущения…
Я не должна! Нужно постараться отвлечься. Думать о другом. Например о том, как я вообще оказалась здесь, в этой комнате и в этой роли.
Я убежала из дому.
Это даже звучит невероятно. Из таких мест не убегают, там живут и радуются жизни… Жизни в достатке и счастье. И это все я сменила на темную и сырую комнатушку таверны. И нисколько об этом не жалела.
Тусклая свеча почти догорела, и только поэтому я могла понять, что прошло уже два часа с небольшим. Два часа?! Гильом оставил меня здесь целых два часа назад? Сказал, что пойдет к трактирщику и попытается выбить комнату получше, где не будет так отчаянно дуть из окна. Как будто девушке может быть дело до сквозняка, если ей удалось оседлать ветер! Хотя тут действительно холодно. Чертов трактирщик мог бы получше замазать щели в стенах! Я повозилась на кровати, плотнее закутываясь в потертое одеяло. Грубая ткань неприятно и шершаво коснулась кожи там, где ее не прикрывала тонкая шелковая рубашка. Роскошная, соблазнительная рубашка, одно удовольствие трогать.
Я провела руками по нежному кружеву. Сколько раз я мечтала, томясь ночью в своей комнате, богатой и нарядно украшенной, как вот точно так же меня будут касаться руки Гильома… От этой мысли щеки вспыхнули, а сердце ухнуло куда-то вниз, взметнув стайку бабочек… Ну где же он? За два часа можно было перебрать все комнаты во всех трактирах этого мелкого городишки! А может, в замке обнаружили мое исчезновение? Может, слуги темного схватили Гильома и теперь пытают?!
Нет, чушь. Я все хорошо продумала. Меня не хватятся до утра. А утром…
Я представила себе до смерти перепуганное лицо сестры и укоризненный взгляд ее мужа, темного. Представила, как милая дорогая Сандра покачает головой: взяли оборванку в семью, поселили рядом с детьми, а она – нож в спину. И все они будут правы. Сбежала, опозорила их, да еще и прихватила драгоценности.
И пусть это были мои драгоценности: сестра с радостью дарила их мне, словно пытаясь восполнить то, чего в свое время недополучила сама. Все равно сейчас это виделось мне воровством.
Нет, не буду об этом думать сейчас… Как бы то ни было, пути назад нет. Я сделала это ради Гильома. Он небогат… А чтобы начать жить вместе, семьей, нужны деньги.
