— Вы лжец, — смелое заявление, но надо же было как-то отвлечь его от моего шампанского.
Павел Александрович удивился.
— Вы рассказывали про нашего Никиту Владимировича всякие небылицы, как будто бы его папа-бизнесмен дал вам путевку в жизнь и все такое. Рассказывали? — спросила я таким тоном, что сомнений не оставалось: я приперла его к стенке.
— Рассказывал, — согласился Павел Александрович.
— Ну так вот, — я сделала картинную паузу, в это время показывая жестом официанту, что бокал неплохо бы наполнить. — Нет никакого бизнесмена Владимира Андреева, а если и есть, то какой-то очень законспирированный, и Гугл о нем ничего не знает.
— Ну нет и нет, — пожал плечами Павел Александрович, — я-то каким местом лжец от этого?
На секунду у меня даже закралось подозрение, что шампанское и вправду было лишним. Не всё, конечно, но последние два-три бокала… Потому что я совсем перестала понимать, что хотел сказать собеседник. Впрочем, вполне возможно, дело тут не в шампанском, а в том, что собеседник несет чушь.
— Ну как же! — я зависла ненадолго, но все-таки умудрилась правильно сформулировать вопрос. — А как зовут папу нашего Никиты свет Владимировича? Наверняка Владимир!
— Владимир, — подтвердил лжец и негодяй, который весь вечер прикидывался милым, — Владимир Викторович Савойский.
Я снова зависла, прежде всего, потому, что это сочетание имени, отчества и фамилии казалось мне смутно знакомым.
— Савойский — это не Андреев, — глубокомысленно изрекла я после раздумий.
— Совершенно верно, — снова согласился со мной Павел Александрович. По-моему, он был готов соглашаться со мной во всем, и только в вопросах с шампанским у нас наметились некоторые расхождения. — Никита взял фамилию матери, после того как они крепко поссорились с отцом.
И как я могла плохо думать о таком чудесном, прекрасном, а главное, полезном человеке?! Я не хуже той акулы Ольги вцепилась в рукав любимого заказчика, и, стараясь скорчить самую милую мордаху из всех возможных, пропела:
— Расскажите!
Павел Александрович задумался. Похоже, желания сплетничать у него было гораздо меньше, чем у меня.
— Хорошо, но при одном условии.
Не такой уж он и милый. Все-таки есть в нем что-то от негодяя.
— Расскажу, если больше не будет шампанского.
Он взял бокал из моих рук и отставил в сторону. Я грустным взглядом проводила искрящееся золото, обрамленное хрусталем, и со вздохом согласилась:
— Никакого шампанского больше, обещаю. Рассказывайте.
