— Скатертью дорожка, — шепнула я ей вслед.
И тихонько, по стеночке, направилась к выходу из зала.
Надо найти и спасти Мими от отравления горжеткой. Раз уж ее носила Штольчиха, мех мог пропитаться ядом.
Той-терьеры выглядят вот так.:)
* * *
Когда я вернулась, последствия ледового побоища были убраны. В зале царили тишь да гладь, на столиках красовались лишь легкие закуски и алкогольные пирамиды, а в центре под романтическую мелодию кружились пары.
Снова подсев к бабушке, на ухо я доложила ей, что заперла Мими в ее переносной клетке в номере (измазанную горжетку, за которую пришлось сразиться с Мими не на жизнь, а на смерть, я припрятала на заднем дворе). Бабуля понимающе покивала. Ее никакой переполох не мог сбить с толку: Мими была способна на многое.
— Спасибо, дорогая, — сухонькая унизанная кольцами старческая лапка погладила тыльную сторону моей ладони. — А теперь иди и потанцуй. В конце концов, это твоя свадьба.
Моя-то да.
Подавив тяжелый вздох, я обернулась. С кем танцевать?
Наша свадьба — без тамады и конкурсов, без обязательного первого танца жениха и невесты, без криков «Горько» — для всех, кто не имел отношения к нашим семьям, должна была показаться скучной и нелепой. Впрочем, не имевших отношения здесь почти не было: только мои девчонки да друзья Оскара. Сейчас я почти жалела, что позвала подруг — парировать их вполне резонно возникающие вопросы оказалось непросто. Хорошо еще что Эрика больше интересовалась симпатичными парнями, а Катажина вообще витала в облаках.
Может, мне самой пригласить Оскара на танец? Просто чтобы убедить подруг, что у нас все хорошо?
Я только встала, чтобы найти его, как передо мной вырос — нет, не Оскар. А все тот же Герхард.
Он тоже переоделся, и потертые синие джинсы с бежевой рубашкой-поло ему очень шли. А белозубая улыбка и откровенный взгляд — тем более.
Герхард подал мне руку:
— Могу ли я пригласить вас на танец?
— Почему бы нет, — рассмеялась я, принимая.
В глубине души я обрадовалась. Во-первых, не хотела видеть хмурое лицо Оскара, во-вторых, он мог вообще отказаться от танца и снова выставить меня на посмешище перед своими родственниками. В-третьих, Герхард был единственным из всей их семейки, кто отнесся ко мне дружелюбно. Старшее поколение презирало и ненавидело «дочь этих Миргородских», ровесники кидали любопытные взгляды, но приближаться не рисковали, Оскар вообще вел себя как козел — и только Герхард оставался джентльменом.
Мы медленно кружились в танце. Краем глаза я поймала тоже танцующих Арона с Леной. Вот они были — вылитых два голубка, весь вечер просидели в обнимочку, она его едва ли не с ложечки кормила. Не мое, конечно, дело, у каждой пары свои отношения…
