Лицо Мари Бастьен выдавало ее характер. Так, если лоб дышал ангельской кротостью, то в разлете бровей обнаруживалась энергия; твердая воля соседствовала с редким умом; выражение взгляда казалось бесконечно добрым, а улыбка - полна нежности и веселья, потому что две миленькие ямочки, вызванные чистосердечным смехом, появились на ее щеках. В самом деле, молодая мать могла сравниться с сыном непринужденной радостью. В минуту развлечения она была более ребячливой, неугомонной и взбалмошной, чем юноша.
И все потому, что оба были так счастливы в этом уголке, который они никогда не покидали и где их жизнь протекала тогда в самых нежных чувствах!
Разумеется, увидев их, сидящих рядом за столом, можно было принять мать и сына за сестру с братом.
Фредерик Бастьен чрезвычайно походил на свою мать, хотя красота его была более мужественной.
Его лицо покрывал загар, а волосы имели более темный оттенок; брови, черные, как смоль, привлекали еще большее внимание к чистым голубым глазам, ибо Фредерик унаследовал глаза своей матери, так же как и ее чудесную улыбку, греческий нос, жемчужные зубы. Его алые губы уже оттенял темный пушок.
Росший совершенно свободно в условиях сельской жизни, Фредерик имел одновременно стройное и крепкое телосложение. Он был выше матери, и все в нем дышало здоровьем, свежестью и изяществом. Невозможно было найти более решительного и умного лица, более открытого и веселого. Легко можно было заметить, что материнское кокетство сказывалось на туалете юноши, хотя его костюм казался очень простым: красивый галстук из темно-вишневого сатина оттенял воротник тонкой рубашки, полностью гармонируя со свежим и загорелым лицом юноши, так же, как ослепительная белизна его жилета выделялась на фоне светло-желтой охотничьей куртки с большими перламутровыми пуговицами. Наконец, его руки не походили на некрасивые руки учащихся колледжей - с обгрызенными ногтями, шершавой кожей, испачканные чернилами - нет, его руки были не менее тщательно ухожены, чем у матери, и оканчивались розовыми отполированными ногтями.
(Матери, у которых есть, шестнадцатилетние сыновья, учащиеся в колледжах, поймут и извинят маловажность этих деталей).
Как мы уже сказали, Фредерик и его мать сидели за, столом один против другой и упорно трудились (или корпели, как говорят в колледже). Каждый держал в левой руке том «Вексфилдского священника», а перед ним лежал лист бумаги, уже заполненный почти полностью.
