Я надеюсь провести тогда с ними целый день, как настоящий сибарит[2]!»
В этот момент доктора прервал старый слуга, державший за руку бедно одетого ребенка лет семи-восьми. Стоя в дверях дома, он позвал юношу:
- Господин Фредерик, шесть часов.
- До скорого свидания, мама, - сказал он, целуя молодую женщину в лоб.
Затем он повернулся к доктору:
- Я увижу вас перед отъездом, не правда ли, дорогой месье Дюфур?
И в два прыжка Фредерик присоединился к старику и ребенку, с которыми вошел в дом.
- Куда он побежал? - спросил дружески врач молодую женщину.
- Давать свой урок, - ответила Мари, улыбаясь. - Разве вы не видели его ученика?
- Какого ученика?
- Тот ребенок, что стоял там, - это сын одного поденщика, что живет слишком далеко от Пон-Бриллана, чтобы мог посылать его в школу. Итак, Фредерик через день дает ему два урока чтения и, уверяю вас, доктор, что я удовлетворена как учителем, так и учеником, ибо Фредерик проводит эти занятия с рвением и терпеливостью, и его ученик прекрасно отвечает этим заботам.
- Но это прекрасно!
- Чего вы хотите? - поинтересовалась мадам Бастьен с нежной и покорной улыбкой, - за неимением милостыни мы, по крайней мере, делаем это. Так как вы знаете, что мой сын и я строго ограничены в средствах. Но, продолжала Мари с выражением бесконечной доброты, - как я могу жаловаться? Благодаря этой стесненности в средствах Фредерик ухитряется находить способы действовать самостоятельно, полагаясь на, себя, и некоторые из его поступков так трогательны, уверяю вас: Если бы я не опасалась показаться вам чрезмерно гордой, я бы вам рассказала о случае, который произошел неделю назад…
- Ну, дорогая мадам Бастьен, вы хотите, чтобы я обвинил вас в ложной материнской скромности?
- Нет, я ею не обладаю. Выслушайте же меня, дорогой доктор. В прошлый четверг я гуляла с Фредериком среди вересков Брева…
- Где находится пашня, не так ли? Я видел это, когда проходил сегодня мимо.
- Действительно, в том месте есть пашня, а вы знаете, доктор, какая это тяжелая работа.
- Да, я представляю: вырывать с корнем вереск, который рос там три или четыре века!
- Я шла по этой местности с сыном, когда мы заметили несчастную худую и болезненную женщину с девочкой лет двенадцати, столь же хрупкой, как и ее мать - они выкорчевывали вереск.
- Женщина и слабый ребенок делали эту работу? Но это свыше их сил.
- Совершенно справедливо. И несмотря на мужество двух бедных созданий, дело продвигалось туго. Мать, с большим трудом поднимала тяжелую мотыгу, долбя твердую землю. Наконец, когда корень вереска, который она, без сомнения, долго выкапывала, немного обнажился, женщина и девочка, то используя мотыгу в качестве рычага, то своими руками разгребая землю, пытались вырвать растение с героическими усилиями. Все оказалось напрасным. Несчастная женщина сделала жест горестного отчаяния. Она бросилась на землю, разбитая горем и усталостью. Затем, накрыв голову краем передника, она разразилась глухими рыданиями, которым маленькая дочь, стоявшая возле нее на коленях, вторила плачем.
