— Сука, — пробормотал Лунин и, осторожно выбирая дорогу между многочисленными, выступающими из грязной жижи пучками железа, побрел к телу.
Тело женщины, а это несомненно была женщина, так как мода на ношение юбок до мужского населения Среднегорска пока не добралась, лежало наполовину утопленное в залившей котлован грязной воде. «Ведь, небось, и сапоги резиновые у кого-то были», — запоздалая мысль ударила холодной каплей в затылок. Илья потер голову и неожиданно понял: дождь прекратился. Он поднял лицо к небу. Еще недавно казавшаяся монолитной серой глыбой туча, закрывавшая все небо над городом, теперь неожиданно раскололась на несколько более мелких осколков, которые налетевший ветер с легкостью уносил куда-то к линии горизонта, в настоящий момент для Лунина совпадающей с неровными краями котлована.
Черная, средней длины юбка сбилась к бедрам и не скрывала стройные, красивые ноги в туфлях, украшенных такими шпильками, что они могли поспорить длиною с некоторыми торчащими из воды обрезками арматуры. Куртка убитой не очень сочеталась с юбкой и вечерними туфлями, хотя и соответствовала захватившему власть в городе ненастью. Дождевик из грубой, почти брезентовой ткани был женщине явно великоват, а плавающий в воде капюшон полностью скрывал ее лицо. Илья наклонился и отдернул мокрую ткань в сторону. Несколько мгновений он стоял неподвижно, затем вернул капюшон на место и выпрямился. Теперь ему было понятно, почему Ракитин не мог сказать, сняли ли с убитой сережки. Чтобы ответить на этот вопрос, сначала надо было найти ее голову.
Когда Лунин, замерзший и насквозь мокрый, с противно чавкающими при каждом шаге ботинками, наконец выбрался из котлована, Ракитин и еще несколько стоявших рядом с ним мужчин вновь курили и о чем-то негромко переговаривались. Приближение Лунина заставило их прервать беседу. Ракитин шагнул навстречу Илье и дружески хлопнул его по плечу.
— А ты молоток, я даже не думал, что ты так спокойно отреагируешь. — Он пошарил рукой за пазухой и извлек довольно большую фляжку, тускло блеснувшую отполированным металлом. — Выпей немного, согрейся.
Лунина трясло от холода. Он взял протянутую ему фляжку, но открывать не спешил.
— Коньяк? — уточнил он. — Сам, небось, уже приложился?
— Само собой. — Ракитин разом согласился и с первым и со вторым вопросом. — Пей уже, а то здесь желающих вон сколько. — Он небрежно оглянулся на молча куривших за его спиной мужчин.
— Время смерти установили? — Илья крепко сжимал в руке флягу с коньяком, не собираясь ни с кем делиться.
