сейчас Иошинори-сама… — он состроил угрожающую гримасу.
— Поэтому мы бродим по лесам, нигде не останавливаясь дольше, чем на день?
— Поэтому тоже. Но господин часто путешествовал подобным образом и раньше. Правда, гораздо быстрее и по более опасным местам.
— Для чего?..
— Чтобы показать свою силу, конечно. Он искал сильнейших противников и всегда одерживал над ними верх…
— …пока не встретил гудзи Кэзухиро, — невинно проронила я.
— Кого?
Очевидно, лис не знал имени человека, заточившего его могучего господина в камень.
— Неважно. А кто эта Шай…, о которой упомянул Тецуо?
— Шайори, — хихикнул Дэйки. — Всё ждал, когда ты наконец заговоришь о ней! Правда, знаю не так много. Сколько ни спрашивал господина, он только злился, один раз даже наказал меня за любопытство. Она — очень древнее, очень могучее и очень злобное существо.
— Демон коварства и лжи? — вырвалось у меня.
— Откуда ты знаешь?
— От Тецуо.
— Он рассказал тебе? — удивился лис. — А что ещё?
— Ничего, — вздохнула я. — Отказался говорить наотрез…
— Совсем как господин… Между нею и Иошинори-сама произошла размолвка. Причина мне неизвестна — это было до того, как я начал служить Иошинори-сама. Но, судя по всему, ссора была серьёзной — настолько, что Шайори перешла на сторону злейшего врага…
Лис внезапно замолчал, виновато опустив уши. И я, подняв голову, тотчас потупилась, избегая неподвижного взгляда обернувшегося ёкая. Обычно он не реагировал, о чём бы мы ни говорили, а сейчас даже остановился… И взгляд был недвусмысленным: замолчать сию же секунду. Значит, затронутая нами тема была очень запрещённой. Интересно, почему? Так и не произнеся ни слова, Иошинори-сама продолжил путь, а у меня вдруг мелькнула невероятная догадка. Что, если с этой Шайори его связывало нечто… романтическое? Но нет, такого не может быть. Только не с ним. И всё же в глубине души шевельнулась совершенно нелепая и совершенно непрошенная ревность…
Тенистая рощица, убаюкивающий плеск небольшого водопада и неизбежный птичий щебет. Всё-таки этот мир завораживает, и я окончательно попала под его чары. Конечно, он полон чудовищ, но они скрыты в лепестках ярких полевых цветов, невидимы в изумрудной тени лесов и не страшны в присутствии Иошинори-сама. Приподнявшись на локтях, я посмотрела на рисунок, лежавший передо мной на траве. Пока могла бродить с Дэйки по деревням, приобрела несколько свитков и краски. Всегда любила рисовать, и теперь в дни, когда Дэйки отправлялся пополнять припасы, а ёкай исчезал из поля зрения, полностью отдавалась этому занятию. Лёгкий ветерок завернул край свитка. Я бережно расправила его, не сводя глаз с изображения. Красивое лицо, длинные белоснежные волосы, меч у бедра… Очень похоже, но всё же не оригинал. Жаль, у меня нет мобильного, чтобы сделать фотографию. Хотя, наверное, и она бы не передала всего великолепия царственного облика Иошинори-сама… Что-то мелькнуло в траве, я инстинктивно отшатнулась и вскрикнула от отвращения. На мой рисунок выползло отвратительнейшее насекомое — гигантская извивающаяся сороконожка. Но в то же мгновение в воздухе послышался тоненький визг, и сороконожка забилась в конвульсиях, пытаясь вырваться из зубов Камикадзе. Видимо, сопротивление разозлило зверька. Зашипев, он резанул её когтями. Мотнув головой, стукнул о свиток, и сороконожка затихла.
