Он засопел, и я машинально съежилась, крепче прижав малышку к так и не застегнутой как следует груди.
— Я не могу. У меня есть враг.
* * *
— Ты просто не знаешь, что такое враг, поэтому так говоришь. Враг, который сломал всю твою жизнь, отобрал твою удачу, уничтожил твою мечту! Ты женщина, ты ничего не понимаешь, у тебя никогда не было и не может быть настоящих врагов. О своем враге ты знаешь все: о чем он сейчас думает, чего ему хочется, чего он боится. А знаешь, почему? Потому что там, на рудниках, ты ни мгновения не думал о ком-нибудь другом. Ты сроднился, сжился с ним настолько, что не можешь больше выносить этот удвоенный груз. Вам просто нет места обоим в обитаемых мирах: или он, или ты.
Ничто не может быть важнее, чем отомстить врагу. Если этого не сделать, остальное теряет всякий смысл, жизнь становится пресной и постылой, а ты — противен себе самому. Потому что это будет значить, что враг победил. Что ты боишься его — а бояться врага невозможно. Это все равно, что испугаться собственной тени, своего отражения в зеркале.
Да, я готов вернуться на рудники. Готов начать сначала, снова пройти через все это, главное — знать, что он побежден и уничтожен, мой враг. В моей конченой жизни все равно нет и не будет никакого другого смысла. Только ненависть к врагу. Ты женщина, тебе никогда не понять.
Спит? Я бы и сам вздремнул. Трое суток на стимуляторах…
— Бедный… поспи.
* * *
Он дрых без задних ног, неразборчиво мурча во сне, его тяжеленная голова упиралась в Аськин антиграв на моих коленях, которых я совсем уже не чувствовала. Где-то внизу по-прежнему бились волны о камень, свистел ветер в бойницах. И больше ни единого звука.
Муж?!..
Я уже не знала, что и думать.
Не думать. Действовать, пока временно обезопасен враг и не проснулась Аська. Я переложила антиграв рядом на камни, наконец-то застегнула комбинезон по горло (враг недовольно заворчал, и следующие несколько минут я в компенсацию наглаживала его бугристую лысину и щекотала бородавку на ухе; от этого, я успела заметить, он успокаивался и снова начинал мурчать, как кот), затем осторожно вынула малышку и, прижимая ее к себе одной рукой, аккуратно, по миллиметру, высвободилась из-под вражеской головы, подпихнув под нее антиграв… уффф.
На цыпочках, пошатываясь на полубесчувственных ногах, прошла вдоль стены, завернула за угол — и споткнулась. Обо что-то большое и длинное, распростертое поперек прохода.
Тело моего мужа.
* * *
