— Я прошу прощения за свои суждения. И даже если то, в чем вы обвиняете Мэри — правда, я не могу её винить по причинам, которые уже были сказаны. Я верю, что она и миллионы других угнетенных… и даже вы, мистер Зейлен, являетесь жертвой враждебного окружения и алчного правительства.
— О, ты неподражаем! — рассмеялся он.
Я знал, что не должен позволить ему обмануть меня, ибо это только увеличит моё отчаяние, и тогда он победит.
— Я здесь по делам, так что давайте придерживаться деловой стороны. Я готов заплатить — скажем, по пять долларов — за каждую фотографию старого Иннсвича, которые вы, возможно, сделали до реконструкции города.
На его лицо вернулась надменная ухмылка.
— Tы уверен, что это всё, что тебе нужно, мистер Морли?
— Вполне, — подтвердил я.
— Но, зачем? Тогда весь Олмстед, a особенно Иннсвич Пойнт, были грязными трущобами.
— Я не думаю, что вы поймёте меня, я хочу увидеть город таким, каким видел его Лавкрафт, когда он создавал творческую концепцию своего шедевра.
— Значит, это твоё хобби, да? — усмехнулся Зален.
— Да, и к тому же совершенно безобидное, по сравнению с вашим.
Зейлен зашёлся смехом:
— О, прошу тебя, мистер Морли, не осуждай, как ты выразился, моё хобби. Знаешь, скоро мне придется расталкивать конкурентов, — он хлопнул себя по локтю. — А лучше останься здесь на пару дней и посмотри, как живут обычные люди. Такому богатею, как ты, будет полезно посмотреть на жизнь, которую капитализм и всё его лицемерие топит за чертой бедности.
— Перестаньте во всём винить слабость американской экономической программы, — насмехался я над ним.
— А эта книга, — он снова поднял «Иннсмут». — Чертовски глупая, если хотите знать моё мнение.
— Такие, как вы, вероятно, сказали бы то же самое и об «Поэме о Древнем моряке»[4], мистер Зейлен.
Он радостно захлопал в ладоши:
— Вот теперь ты дело говоришь! Кольридж был наркоманом! А что Лавкрафт со своим Иннсмутом? Вся эта иннсмутская требуха? Он неправильно понял город.
— Дело было не в городе, — почти крикнул я в ответ, — это сложная социально-символическая фантазия.
— Да, он хотя бы должен был постараться над своей книжонкой, меняя имена людей.
Я насторожился.
— Почему вы так говорите? Я думал, он использовал в основном только названия мест, которые он изменил.
— Нет, нет, черт возьми, он оскорбил почти всех в городе. Помнишь водителя автобуса из истории, Джо Сарджента? Настоящего зовут Джо Мэйджор![5] А основателей города Ларшей? Он поменял на Маршей. И потом ещё пьяница Зэйдок Эллен. Как Лавкрафт его назвал? «Седой Пьяница»?
