. Итак, ты фантазируешь, видя меня — объект твоего естественного сексуального влечения — и выпускаешь все это наружу.
Мелвин потер лицо, вытирая слезы из уголков глаз. Он никогда в жизни не чувствовал себя большим неудачником.
Боже мой, — его мысли дрогнули. — Может быть, она права.
Так ли это? Могло ли его восприятие так полностью оторваться от реальности? Меня никогда в жизни не трахали, — понял он. — Неужели все эти сексуальные репрессии могут вызвать у меня галлюцинации?
— Не расстраивайся, Мелвин, — продложила она, жуя. — Самораскрытие — это хорошо. Теперь ты больше понимаешь себя, и катализатором этого является моя желательность. Все это на самом деле очень позитивно.
Мелвин начал рыдать.
— Мелвин, Мелвин, не плачь. Ты почувствуешь себя лучше, как только подумаешь обо всем этом, с точки зрения терминов, с которыми ты уже согласился, — сказала она ему, улыбнувшись, и придвинула к нему коробочку с едой. — Вот, покушай.
Он поднял на неё покрасневшие глаза.
— Я не хочу эту ёбаную еду. Я знаю, что у меня нет галлюцинаций. Я знаю, что ничего из этого не является фантазией. Потому что Я ЗНАЮ — вне всякого сомнения — что я не писал ничего на своем ноутбуке.
Гвинет не поняла его:
— Прости, а что там написано?
— Это имя. Леонард. Я на сто процентов уверен, что я этого не писал, и это значит, что ты это сделала.
Гвинет закатила глаза:
— Боже, Мелвин, пойдём, покажешь мне.
Он поднялся и подошёл к кладовке вместе с ней.
— Вон посмотри сама на экран. Ты знаешь, что там, потому что ты сама это написала.
Его глаза проследили за Гвинет, колени ослабли, и он, пошатываясь, вышел из комнаты.
Экран ноутбука был пустым.
Мелвин беспокойно лежал в своей постели. Головная боль разрывала переднюю часть его мозга прямо над глазами. Он решил, что лучший способ пережить позор перед Гвинет — не думать об этом, а просто забыть всё произошедшее за день. Просто забудь об этом и ложись спать, — сонно приказал он себе. И это как раз то, чем он и пытался заняться.
Обрывки шума из снов продолжали будить его. Однако он знал, что это были сны, потому что каждый раз, когда его глаза были открыты, он смотрел в полную тишину. Шумы из сна появились в раздражающей совокупности: мягкие шаги, звук лопаты, копающей землю, лай собак…
Кусочек лунного света прорезал комнату и каким-то образом сделал ее больше. Когда он проснулся, то смутно вспомнил поток фрагментов сна.
Очень худая девушка в длинной мужской футболке, лежащая без сознания или мертвая на полу в гостиной.
