— Я спросил, все ли с тобой в порядке, — повторил он.
— У меня все хорошо, — она надела прихватку и стала вынимать контейнеры, — а почему ты спрашиваешь?
Мелвин промямлил:
— Я спрашиваю, потому что ты сегодня себя очень странно ведешь.
Она уставилась на него:
— Как веду себя?
— Смотри, сначала ты ходила по двору, как зомби, когда коп был здесь, и когда я тебя ему представил, ты даже не ответила, а сверлила его глазами.
Гвинет нахмурилась.
— О чем ты вообще говоришь?
— Полицейский, он был здесь минут двадцать назад.
— Что ещё за полицейский?
Мелвин резко вздохнул.
— Полицейский! Начальник департамента округа, шериф! Ты же сама видела, как я с ним разговаривал, при этом ты вела себя так, будто нас там не было, а минуту назад я выглянул в окно и увидел, как ты писаешь на траву! А потом втираешь ее в свое лицо! А теперь ты смотришь на меня, как на психа, когда я спросил у тебя, все ли с тобой в порядке!
После долгой и неловкой паузы Гвинет заговорила:
— Мелвин, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Сначала коп, потом я в траву писаю. Ты что, сумасшедший?
Гнев зашкаливал в Мелвине, он плохо держал себя в руках, когда злился.
— Господи, Гвинет, это я-то сумасшедший? Я думаю, что это ты слетела с катушек. Ты наркоманка, да?
Гвинет открыла коробку, полную креветочных тостов.
— Я начинаю беспокоиться за тебя, Мелвин. Твой отец сказал мне, что ты странный, немного неуравновешенный, но он заверил меня, что ты не псих.
— Не пытайся сделать так, будто это я неуравновешенный! — закричал на неё Мелвин срывающимся голосом. — И позволь спросить тебя ещё кое о чем! Почему ты назвала меня Леонардом сегодня?
— Леонардом? Я даже не знаю никого по имени Леонард. — Гвинет откусила кусочек от тоста. — И я уверена, что не называла тебя Леонардом ни сегодня, ни когда-либо вообще. Так что успокойся. Ты, наверно, уснул, и тебе это приснилось.
Мелвин потер глаза и стиснул зубы.
— Нет! Я не спал, — завизжал он.
— Расслабься, Мелвин. — её голос вернулся к привычному прохладному, чуть надменному тону. — Успокойся. Твой отец рассказал мне все о твоих… проблемах.
Мелвин был возмущён этой новостью ещё больше, чем произошедшим за последние время.
— Что ты такое говоришь!
— Мелвин, твой отец сказал, что ты недоразвитый, эмоционально подавленный, 33-летний девственник. И знаешь, тут нечего стыдиться. Так что, как видишь, он мне все о тебе рассказал.
Лицо Мелвина покрылось багряным цветом, и его глаза чуть не вывалились из орбит.
