Чёрт побери!
Гут даже пару раз видел, как он проделывал это с овцами на пастбище Миллера, когда они не могли найти девчонок, чтобы поиздеваться.
— Дырка девчонки, дырка овцы… какая разница? — сказал он и перешёл к делу. Гут почувствовал тогда даже жалость к этим овцам.
И Гут, конечно, жалел эту девчонку прямо сейчас. Скотт толкнул её на спину, ему даже не пришлось немного подрочить, чтобы возбудиться. Девушка просто лежала на сиденье, время от времени моргая большими кривыми красными глазами, а потом Скотт Бой раздвинул ей ноги.
— Гут, как насчёт того, чтобы подождать снаружи, потому что для нас троих нет места, а? Я хочу трахнуться с ней и спустить пару раз в эту лысую «киску». А потом, если хочешь, можешь тоже её трахнуть, пока мы её не убили.
— Э-э-э, конечно, — согласился Гут, и у него никогда не было никаких проблем с тем, чтобы сделать это.
Он мог бы поиздеваться над обычными девчонками, но не хотел принимать участие в том, что происходило сейчас. Просто неестественно было делать это с крикерами. Поэтому он прошёлся по поляне, допил пиво и бросил банку. Он слышал, как Скотт свирепо рычит в пикапе.
«Бли-и-ин», — подумал он угрюмо.
Он очень хорошо знал Скотта Боя, знал, как работает его голова, и полагал, что уродство девушки добавляло дополнительную искру в его гнев.
«Устроим себе шоу… — подумал он. — Боже…»
Он оглядел рощу, посмотрел на луну, на небо. Он не хотел думать о том, что происходит в грузовике, но было трудно не думать. Скотт включил свет, и Гут просто не мог не смотреть. Он видел, как у девчонки-крикера торчат вверх уродливые ноги, потом увидел, как она высунула голову из окна, когда Скотт Бой перевернул её и трахал сзади. Потом её начало тошнить, а Скотт только смеялся и шлепал её по лицу.
— Надо избавиться от этой собачьей грязной шерсти, чтобы мы могли видеть твою мордашку, детка, — сказал он, а потом начал срезать своим ножом её грязные угольно-чёрные волосы, разбрасывать их по сторонам и смеяться над этим.
Эта бедная девчонка-крикер выглядела ужасно, когда он закончил. Остатки грязных волос торчали на её большой косоглазой голове.
Гут присел на пень и стал ждать.
«Скорей, Скотт, — подумал он. — Нам нужно уже ехать!»
Эти торговцы «ангельской пылью», на которых они работали, не очень-то обрадуются, если они со Скоттом опоздают. Но рейс был всего лишь предлогом. Он просто хотел выбраться отсюда. Мерзкое, тошнотворное чувство в его животе всё ещё было там. Не только от того, что Скотт делал с этой бедной девушкой-крикером, но и от всего понемногу. Всю ночь у него было плохое предчувствие.
