* * *
Бочкарев с раздражением смотрел на сидящего перед ним человека. Раздражение становилось сильнее, оттого что его приходилось скрывать. Сидящий напротив был старше по званию.
— Другие версии? — Он постарался, чтобы его голос звучал достаточно доброжелательно. — Если честно, у нас нет оснований для того, чтобы их придумывать.
— Вы хотите сказать — рассматривать, — мягко поправил его Реваев.
— Нет, придумывать, — Бочкарев упрямо тряхнул головой, — чтобы версии рассматривать, их надо иметь. А у нас есть только одна версия, так как в деле все слишком очевидно. Здесь не надо ничего придумывать, товарищ полковник. Мы можем гадать только о мотиве, точнее, даже не о мотиве, а о том, что же такого обидного сказал уважаемый Анатолий Григорьевич не менее уважаемому Максиму Сергеевичу.
— Вам не кажется подобный подход несколько однобоким? — Реваев с грустью рассматривал портрет руководителя следственного комитета, висевший над головой Дмитрия Евгеньевича.
— Не кажется, — отбросил любезности Бочкарев, — в данном случае не кажется. Какие могут быть версии там, где два человека всю ночь пили, а потом один зарезал другого?
— Ну да, — кивнул Реваев, — есть труп, есть нож, есть собутыльник.
— Вот именно, — обрадовался Бочкарев.
— Это слова Подгорного, именно так он и обрисовал ход ваших мыслей. Не ваших лично, конечно. Того следователя, который будет вести это дело. Этим следователем оказались вы.
— Ну что же, — Бочкарев сохранял хладнокровие, — я рад, что мы с преступником на одной волне. Возможно, это будет способствовать его скорейшему задержанию.
— Вы рассматриваете ситуацию так, словно убитый с Подгорным находились вдвоем взаперти. Но ведь это не так.
— Вы меня извините, Юрий Дмитриевич, я, конечно, знаю, что многие наши коллеги, выйдя на пенсию, переходят в адвокаты. Но вы ведь еще не на пенсии.
Уголки губ Реваева чуть дрогнули, когда он услышал многозначительное «еще». Понятно, что майор был младше его по званию и работал в областном управлении, но, как догадывался Реваев, подробности этого разговора вряд ли останутся тайной для его руководства.
— Не надо думать, что мы здесь только по прямой ходим, — продолжил Бочкарев, — мы проверили и женщин, и дежурившего в ту ночь охранника. Ни у кого из них следов крови на руках и одежде не обнаружено.
— Я не говорю, что виновен кто-то из них, — вздохнул Реваев, — но в любом случае времени, чтобы смыть кровь, у них было предостаточно.
— Так ведь и у Подгорного его тоже хватало! — торжествующе воскликнул Бочкарев. — Чего он в бега подался? Рассказал бы нам сейчас свою версию.
