– Конечно.
– Я очень сильно тебя люблю. Ты же это знаешь?
– Знаю. – Я замолчала. – Так что такого ты хотела мне рассказать?
– О! Точно! Ты же сразу после выступления отправилась домой?
Я покачала головой:
– Да.
– И пропустила все веселье. Вначале я решила, что барабанщик Джек очень даже ничего, но потом он сказал, что читает желтую прессу. Фу! Поэтому он мне больше не нравится. Ной и Порция тоже были там. И хорошо, что ты ушла раньше. Эта Порция из тех девушек, которых ты ненавидишь. Она без остановки болтала о своей коллекции дизайнерских сумочек и о том, что папа купит ей квартирку в Лондоне, когда она закончит учебу. Глупая корова. Она выставила себя такой идиоткой! Разве не грубо все время трындеть о том, насколько ты богата?
Я успокоилась, услышав мнение Лиззи.
– Кстати, помнишь, как Ной с Порцией на выступлении пожирали друг друга?
Хватило одного воспоминания, чтобы накатила тошнота. Я кивнула. Должно быть, Лиззи приняла мое молчание за подтверждение.
– Но самое странное было то, что, как только мы вышли из клуба, Ной сразу потерял к ней интерес. Отпустил ее руку и даже с ней не разговаривал. Это было грубо, и я бы разозлилась на него, не будь Порция такой дурой. Но потом стало еще интереснее. Очевидно, она не привыкла, что ее игнорируют, и ей это не понравилось. Она стала невероятно приставучей и не оставляла попыток засосать его, пока он рассказывал нам историю. А он просто отмахнулся от нее, словно она моль какая-то. Поняв, что это не сработало, она при всех, стоит добавить, начала гладить его коленку и проводить рукой у него между ног. И, боже мой, Поппи, казалось, ей даже нравится, что мы все это видим.
Я мысленно представила себе эту картинку и закипела от злости.
– Но Ноя и это не впечатлило. Он оттолкнул ее руку, словно Порция была непослушным ребенком, отчего она стала ярко-красной. Можешь представить себе этот цвет – ярко-красный? Так вот, она приобрела именно такой оттенок. А потом, чтобы сохранить лицо, притворилась, что ничего омерзительного не произошло, и с жаром начала рассказывать, как однажды она забыла накраситься и в этот день ей предложили работу в модельном агентстве.
Я позволила Лиззи перевести дух. Она так перевозбудилась, что без нашатыря вряд ли придет в себя.
– Ты это хотела мне рассказать? – спросила я, не уверенная, что хотела бы узнать что-то еще.
Я услышала, как она втянула воздух.
– Нет. Это еще не все, – задыхаясь, проговорила она.
Я вздохнула:
