– Поппи!
– Да?
– Ты же знаешь, что тебе невероятно повезло?
Я подумала о Ное и о том, что почувствовала, когда сегодня утром проснулась рядом с ним.
– Знаю.
Понадобилось, казалось, сотни лет, чтобы скинуть с себя все, что было на мне надето. Я стояла на коврике у входа и сбрасывала одежду, как змея кожу.
Мама оценила кучу промокших вещей.
– Я не буду это стирать. Ты испачкала весь свой гардероб.
Я потрясла ногой, чтобы скинуть сапоги.
– Знаю. Я сама все постираю. На улице холодно!
– Хм.
И она ушла, вероятно, потому что знала: не сможет сдержаться и примется за стирку. Она не могла смотреть, как я включала машинку – я же «слишком грубо» нажимала на кнопки.
В гостиной я наткнулась на папу. Он ворчал.
– Пап, что такое?
Его нахмурившееся лицо показалось из-за огромной стопки газет.
– Вместо того чтобы наслаждаться выходным, я по приказу мамы должен разобрать эту кучу, чтобы отправить в мусорку.
– Звучит не очень весело.
– Так и есть. Но она вселяет ужас, когда находится в режиме уборки.
– Хочешь, помогу?
Он улыбнулся:
– Давай.
Я села на ковер, и мы вместе принялись сортировать огромную кучу газет, что он накопил.
– Господи! Пап, зачем ты их хранишь?
– Однажды они могут мне понадобиться.
– Для чего? Чтобы разоблачить перерабатывающий завод, принадлежащий местному совету?
– Возможно.
Только я собралась положить еще один номер к тем, что ожидали поездки на свалку, как мое внимание привлек заголовок.
– Подожди, – сказала я. – Это сегодняшняя.
На первой странице была черная рамка и отсутствовали привычные объявления местных такси: «Двадцать человек погибли в ужасной катастрофе, вызванной снегопадом». Ниже была фотография автомобилей, кузова которых были искорежены и больше походили на смятую бумагу. Я вспомнила вчерашний выпуск новостей.
– Пап? – спросила я, придвигая газету поближе. – Это случилось на М25?
Папа кивнул:
– Неподалеку от нашего съезда.
– Я видела репортаж об этом в новостях вчера вечером. Но не знала, что это так близко к нашему дому.
Я открыла газету. На второй и третьей страницах разместили несколько зернистых фотографий погибших людей. Их глаза смотрели прямо на меня с дешевой газетной бумаги, будто обвиняли в том, что я смотрела фильм со своим парнем и прекрасно проводила время, когда их существование было стерто, как решенные уравнения со школьной доски.
Меня пробила дрожь.
– Пострадал кто-нибудь из знакомых? – Я смотрела на фотографии и никого не узнавала.
Папа покачал головой.
– Некоторые тела предстоит еще идентифицировать, – слегка повысив голос, сказал он. – Но я уверен, будь это наши знакомые, мы бы уже об этом знали.
