Он улыбнулся:
– Нет.
Я последовала за Ноем, смущенно скрестив руки на груди. Я никогда не пролезала без очереди, поэтому не понимала самоуверенности Ноя и его нежелания подождать. Но, когда мы подошли ко входу, Ной тихонько назвал билетеру свое имя, и лицо служащего оживилось.
– Конечно, мистер Робертс, ваша ложа готова.
Он подал еле уловимый сигнал, и к нам метнулся другой энергичный служащий. Нас быстро провели сквозь толпу и вручили по бокалу пузырящегося шампанского.
– Ты сын премьер-министра, что ли? – прошептала я, пока мы следовали за мужчиной вверх по лестнице, устланной ярко-красной ковровой дорожкой.
Я пригубила шампанское, радуясь тому, что они решили, будто мне есть восемнадцать. Пузырьки защекотали нос.
– Просто мы выкупаем всю ложу, – сказал Ной, которого не беспокоило и не поражало, что к нему относились, как к важной персоне. – Они всегда так ведут себя с держателями ложи. За это им и платят.
Мы преодолели один пролет, потом еще один. Большинство посетителей исчезли за огромными деревянными дверями, и толпа начала редеть.
– Еще немного, сэр, – сказал наш услужливый провожатый.
Он был полноватым, и от такой физической нагрузки, как подъем по лестнице, на его лбу образовалась испарина. Мы поднимались, пока не оказались под красиво украшенным позолоченным потолком, на котором были изображены румяные херувимы и облачное небо.
Служащий указал нам на небольшую дверь, скрытую красными бархатными портьерами:
– Сэр, мадам, ваша ложа.
Он взмахнул рукой и поклонился. Мне показалось, что это было уже чересчур.
Но еще больше меня удивил Ной, который достал банкноту в двадцать фунтов и небрежно передал ее служащему. Странно видеть такую сцену с участием парня-подростка. Это больше похоже на взрослую жизнь. И я поняла, что этот вечер слишком отличался от моей обычной жизни в Мидлтауне.
Ной коснулся моей талии и провел за красные портьеры. Я собралась было поддеть его, спросив, не мафиози ли его отец, как заметила обстановку.
Мы вошли в небольшую, но роскошную частную ложу, которая находилась в правой части зрительного зала. Она парила высоко над собирающимися зрителями. Такое ощущение, будто ты правящий монарх. От этого вида захватывало дух.
Под нами простиралось море изящества. Мужчины в идеально подогнанных костюмах вели сверкающих бриллиантами спутниц к сиденьям из красного вельвета. Драгоценности и блестки на платьях женщин мерцали на свету, отбрасывая радужные переливы на изысканно украшенные стены.
