— Отлично. — он подошел к двери и запер ее на ключ. Поймал озадаченный взгляд сына и поспешил пояснить: — Это чтобы нам не помешали.
Разжег огонь в очаге, поставил на него котел и протянул сыну бутыль с основой.
— Действуй.
Эниль вздохнул, перехватил бутыль поудобнее и дернул за пробку. Та не подалась. Мальчишка сжал губы и потянул сильнее. Эдриас улыбнулся: сын даже левый глаз зажмурил от усилий, для полной картины не хватало только высунуть язык. Пробка осталась на месте. Сорванец тем временем, похоже, вспомнил наставления и, осторожно провернув затычку по часовой стрелке, откупорил бутыль. Победно посмотрел на отца.
— Выливать все? — поинтересовался скорее для порядка, даже новичок знал, что основу сразу после приготовления делят на порции. Одна бутыль — одно зелье.
Эдриас кивнул. Эниль приблизился к котлу и медленно опорожнил склянку. Запах мяты усилился. Паренек взялся за можжевеловую палочку с овальным концом и, затаив дыхание, начал помешивать основу. Куртис тоже прикусил губу, не хотелось мешать сыну. В наступившей тишине едва слышались гудение закипающей жидкости и потрескивание огня.
Звонко щелкнул дверной замок, и в зал без лишних расшаркиваний и предосторожностей вошла Мадрия. В руках она держала два бутыля с кроваво-красной жидкостью и особую палочку из дуба с треугольным наконечником. Эдриас удивленно приподнял бровь: насколько он помнил, бывшая всегда была сведуща в финансах, но никогда даже близко не стояла с зельеварением.
Мадрия поймала взгляд Эдриаса и неловко улыбнулась.
— Лалия просила занести, — пролепетала она, пристроила бутыли и палочку на ближайшую тумбу и продолжила, будто оправдываясь: — Ключ тоже Лалия дала.
Декан Куртис нахмурился еще сильнее. Не понимал, что раздражает его больше: эта явная ложь бывшей любовницы или то, что женщина отвлекает его и Эниля от заклинания. Вздохнул и покачал головой:
— Оставь на тумбе, я все разложу, — кинул на возмутительницу спокойствия строгий взгляд: — Увидимся за обедом.
— Конечно, — улыбнулась она и исчезла за дверью. Щелкнула замком, снова отгораживая отца и сына от внешнего мира.
Эдриас посмотрел на Эниля, и раздражение как рукой сняло: паренек, как и положено, не останавливаясь, помешивал основу, темно-коричневую, похожую на кисель субстанцию. Куртис-старший довольно фыркнул и полез в сумку за остальными ингредиентами. Основа закипела и пришло время усложнять состав.
Положил рядом с сыном сушеные листья таладонны, ядовитой в больших дозах травы, слегка поникшие, но еще не потерявшие ярко-розовый лоск цветки змеиного зева и свежевымытые корни красануса, хитрого вещества, в некоторых сочетаниях изменяющего свойства зелий до неузнаваемости. Остановился в любопытном ожидании, и в то же время в полной готовности прийти мальчишке на помощь, если та понадобится.
