Чувствуя, что коленки у нее подгибаются, Лера еле слышно спросила:
– Какой такой, папа?
Отец, словно и не слыша ее (возможно, в самом деле не слышал), продолжал:
– Она была вся в крови. Но еще дышала. Я пытался помочь ей, реанимировать. Она даже мне улыбнулась. Хотя, может, я все это себе воображаю… Она умерла у меня на руках!
Лера закричала, хотя понимала, что кричать физически была не в состоянии:
– Кто она, папа?
Хотя уже знала на это ответ.
Отец двинулся на нее, и девушка, попятившись, налетела на корзину с грязным бельем.
– Лера, ты должна мне поверить! Ты ведь моя дочь, ты меня знаешь! Прошу, не считай меня убийцей…
* * *
Лера вывалилась из ванной и ринулась к себе в комнату. И впервые в жизни была благодарна за то, что в комнате имелась щеколда, которую она до этого никогда не использовала.
Теперь же она дрожащими пальцами задвинула ее. Едва она это сделала, со стороны коридора кто-то, нет, не кто-то, а отец, более того, ее отец!) дернул ручку двери и произнес:
– Лера, открой, пожалуйста! Нам надо поговорить!
Вжавшись в стену, Лера знала, что никакая сила не заставит ее откинуть щеколду. Но ведь та была скорее декоративного характера, если из коридора налечь на дверь, то щеколда поддастся или даже отлетит.
А отец у нее был весьма массивным мужчиной.
– Лера, ну, прошу же, не веди себя как ребенок! Открой немедленно дверь!
Он повысил голос, прекрасно зная, что бабушка, принявшая снотворное и вставившая затычки в уши, их не услышит.
Ручка двери завертелась, а сама дверь заходила ходуном из-за того, что отец явно пытался ее высадить.
Ее отец, который никогда не повышал голоса и даже шлепка ей никогда не дал, не говоря уже об иных, более суровых методах воспитания?
Дверь буквально сотрясалась, а Лера в ужасе осматривалась вокруг себя, пытаясь понять, что же она сможет использовать в качестве защиты. Например, ночник?
Защиты от собственного отца.
Да, тот самый отец, который теперь пытался проникнуть к ней в комнату и заявился поздно ночью домой, весь залитый кровью.
Тот, кто нападал на девушек в их городе и зверски их убивал, тоже должен был заявляться домой весь залитый кровью.
Столь же внезапно, как он начал атаку, отец вдруг прекратил ее. И своим повседневным, учительским голосом произнес:
– Валерия, я приказываю тебе открыть дверь! Нам надо серьезно поговорить. Ты слышишь – серьезно!
Тут взгляд девушки упал на телефон, о котором она совершенно забыла. Бесшумно подойдя к нему, она положила руку на трубку, а потом осторожно сняла ее.
