Завидя приближающегося Азым-эке, он двинулся к нему навстречу.
— Добро пожаловать! Прошло десять лет, как Яман-Чуль не видел вас.
Это и был Арсланбай. Они протянули друг другу руки. Расспрашивая о здоровье людей, скота, вошли в юрту. Много лет тому назад Азымбай был сватом этого семейства. Во времена расцвета своего благополучия был он близок с отцом Арсланбая — хаджием[36] Магджаном. Двухлетнюю дочь Азымбая, Чулпан, просватали за четырехлетнего Арсланбая, и даже была получена часть калыма. Девочка умерла от оспы. В разгар партийной распри Азым-эке принял сторону Байтюры, Магджан присоединился к Сарсембаю. Так порвалась связь.
Кроме давней близости, старик был интересен джигиту и другим: Арслан лишь на днях вернулся из ссылки, и старик был вестником всей Сары-Арка, человеком, который находится в самом центре переплетения партийных и родовых интриг. Холодность последних десяти лет была совершенно забыта, Арсланбай искренне обрадовался гостю.
Сегодня утром он получил весточку от любимой Карлыгач-Слу. Девушка уведомляла о своем отказе принять Калтая и добавляла:
«Слышали, что со дня твоего приезда минуло два дня. Стыдно не навестить любимую, не принести приветствия роду почтенного Сарсембая, заменившего тебе отца».
Арслан приготовился ехать туда, но, встретив гостя, решил отложить поездку. Байтюра лежал на смертном одре. В родовых, партийных делах назревали новые распри. Приближались выборы. Старейший из рода Найманов приехал в такой момент неспроста. Поэтому Арсланбай радостно приветствовал Азым-эке, усадил его на почетное место в большой, богато убранной юрте, а женщине, находившейся там, с улыбкой сказал:
— Смотрите, чтобы наш старинный сват не обессудил нас, — заколите жирную ярку, кумыса подайте вдоволь.
Но гостю было не до шуток, и это озадачило хозяина. Было очевидно, что на сердце у Азымбая какая-то горечь.
Арсланбай несколько раз порывался расспросить гостя, но не решался торопить почтенного старика. К счастью, гость недолго заставил себя ждать. Как только кумыс разгорячил кровь, Азымбай открыл тайну:
— С покойным отцом твоим были мы большие друзья. Если бы дочь моя Чулпан осталась в живых, был бы ты моим зятем. И все же в джайляу это я приехал не гостем.
Далее он рассказал о своей поездке в Коргак-Куль, о причине посещения Биремджан-аксакала и под конец остановился на выходке старой Минди.
— Мне перевалило за шестой десяток. В молодости раз поймали меня хохлы на конокрадстве. Избили до полусмерти. С тех пор никто не поднимал на меня руки. Сегодня негодная старуха отколотила меня перед народом. Обругать ее не хватило духу. Единственный раз в жизни не смог я разомкнуть уста. «Ты, — сказала она, — облезлая, паршивая собака, за кость, кинутую Байтюрой, сторожишь его нечестно нажитые стада… Ты, шелудивый пес, бережешь его богатства, награбленные у народа. Да будет проклят твой отец!»
