Дышать становилось труднее. Желудок противно жгло, словно там рос склизкий шевелящийся ком из небольших червячков, слипшихся в единый организм и ищущих выход наружу. Он попытался сесть ровнее, но мышцы не слушались. Рука соскользнула, тело потеряло равновесие, пол вдруг встал на дыбы, резко приблизился и с размаху ударил Седого по уху. Боли не чувствовалось, сознание все глубже погружалось в беспросветную темноту, и в ее глубине, всматриваясь в сужающийся пятачок света, Седой понял, что забыл испугаться, хотя, стоило бы, но забытье наступило гораздо раньше, чем он успел это сделать.
Пол в небесной канцелярии оказался выстлан керамической плиткой. Точно, как в бункере. И ярко–белым, как в фильмах, божественным светом тут тоже не пахло. Инженер взглянул на знакомые бетонные стены с некоторым разочарованием. Жить — это прекрасно, но не после испытания на себе действия бактериологического оружия.
Голова раскалывалась и кружилась. Тошнило меньше, но все же желудок не давал расслабиться, крутился, подскакивал и ухался вниз, старательно раскачивая и так не особенно стабильный вестибулярный аппарат. С трудом добрался до аптечки на стене. Закинулся парой подходящих стимуляторов и бросил взгляд на дверь — индикатор заражения и герметизации погас. И то хорошо.
— Вячеслав Крошкин. Нахожусь в инженерном блоке. Тридцать шесть минут назад визуально наблюдал в помещении какой–то зеленый газ. Потерял сознание. Очнулся только сейчас. Что делать?
Вместо коменданта ответил начальник караула.
— Можешь выходить. Мы тут все под это попали. И весь город.
Бункер гудел от торопливого топота, шелеста дверей и тревожных восклицаний. Женские испуганные голоса, пока еще робкие и смущенные, но уже приобретающие оттенки панической истерики, перемежались отрывистыми четкими командами людей, не привыкших долго размышлять в критических ситуациях.
— Травниковы, комната 5, места 3 и 4.
— Саша, что за места? У нас не будет отдельной комнаты?
— Смирнов, комната 1, место 7.
— Принято.
— Персонал лаборатории № 2, срочный сбор в лаборатории.
— Саша, ну куда ты тащишь через порог? Сломаешь.
— Товарищ комендант, не прибыли Воронцов и Степаненко.
— Есть еще кто–то, кому не определено место?
— Есть. Аркадьев, Павел Григорович.
— Минуту…
— Саша, я не буду спать в этом хлеву.
— Почему в хлеву? У нас отдельный бокс в спальном блоке для семейных пар.
— Аркадьев, комната 1, место 12.
— Это верхняя койка?
— Да.
— Саша, я ухожу отсюда.
