– Вам грозит до трех лет лишения свободы, – начал я с главного и по сути единственного моего козыря.
– Или штраф, – ее ход оказался откровенно слабым.
– Или штраф, – даже не стал я спорить, – но в комплекте с приговором.
Ее карта оказалась бита. Я улыбнулся. Зудилина, поджала губы. Еще партия?
– У меня нет таких денег – теперь ее глаза излучали печаль.
– А сколько у вас есть? – включился я в игру.
– Боюсь, не больше тысячи, – осторожно ответила она.
– Этого мало, – категорично заявил я, – за три-то года свободы. Плюс приговор, плюс лишение права управлять автомобилем на пару лет. Я итак запросил с вас по минимуму, – математически доказал я свой довод.
– Никто мне три года не даст. У меня безупречная репутация, а значит положительная характеристика мне обеспечена. Потом я женщина, а вы совершеннолетний. Да и не пострадали вы особо. Даже в больнице не лежали, и диплом хорошо защитили, я узнавала. Так что отделаюсь штрафом и, возможно, на год лишусь прав, – представила она свой расчет.
– Плюс приговор, – дополнил я то, что она забыла в него включить.
– Итого полторы тысячи, – как-то странно подсчитала она.
– Хорошо, только ради ваших красивых ног, то есть глаз, я согласен снизить сумму до четырех тысяч, – в торге всегда приходиться уступать. Упрешься и сделка сорвется.
– Альберт Анатольевич, это не серьезно, – Ольга подняла глаза к небу. Глубоко вздохнула, а когда вернула взгляд на землю, то застала меня за разглядыванием своей груди.
– У меня только две тысячи. И давайте закончим на этом, – произнесла она, сделав еще один полный вдох.
– Пять минут назад у вас была только одна тысяча, – заметил я, и, взглянув на часы, продолжил, – у нас как раз еще есть пять минут.
– Две с половиной – не вам, ни мне, – сделала она новое предложение.
Я демонстративно посмотрел на часы.
– Но нельзя же быть таким упертым! – воскликнула она.
– Хорошо, две с половиной, – уступил я, потому что Зудилина начала нервничать. А отец меня учил, что у человека о тебе должны остаться светлые воспоминания.
Ольга устало улыбнулась.
– Я отдам их вам после того, как вы сделаете, что обещали, – выдвинула она требование, прижав к себе портфель еще крепче.
– А купюры у вас какие? – уточнил я прежде чем спорить.
– Сторублевые, а что? – удивилась она вопросу.
– Если бы четвертные, то пришлось бы вам мне еще портфель дарить, бонусом, – объяснил я ей расклад.
– Нет. Портфель я не отдам, – кончики ее пальцев от усердия покраснели.
