Ее признали виновной без суда и следствия. Медийное мнение объединилось против нее, как будто журналисты получали удовольствие сжигать идола, которому сами же прежде курили фимиам. Сара опустила голову, чтобы не быть узнанной другими пассажирами, и села возле Адриана.
– Посадку должны объявить минут через пятнадцать, – сообщил он ей. – Пока ждем, я взял для вас салат, яблоко и бутылку воды, как вы просили, – добавил он, протягивая ей бумажный пакет.
Сара ограничилась лаконичным «спасибо» и открыла пластиковый контейнер с салатом.
– Вы видели прессу, да? – спросил офицер Колл, откусив свой сэндвич.
Сара проглотила всего две вилки салата и поставила контейнер рядом с собой.
В зале ожидали около сотни человек, большинство было занято своими телефонами или рассеянно смотрело в экран телевизора, включенного на круглосуточный новостной канал. Некоторые, пристально всмотревшись в нее, принимались барабанить пальцами по своим телефонам, возможно проверяя, действительно ли перед ними находится та самая инспектор, о которой писали все газеты.
– Если вам интересно, я думаю, что понял смысл статуэтки над въездными воротами в усадьбу, – сказал вдруг Адриан.
Сара попыталась сообразить, о чем говорит Адриан. Ей не потребовалось много времени, чтобы вспомнить странную длиннобородую фигуру с открытой книгой перед ним, поставленную над гостями, входящими в усадьбу ее отца.
– Я угадал связь, когда история вашего отца вывела нас на русский след. Это персонаж тамошней мифологии. Его зовут Род.
– А что он символизирует? – заинтересовалась Сара, вытирая угол рта бумажной салфеткой.
– В том-то и дело! Я даже спрашиваю себя, не выбрал ли ваш его отец в связи со своей… патологией.
– Так-так.
– Род – главный бог. Его называют творцом Вселенной. Но в действительности он со-творец, наряду со своей женой Рожаницей. Грубо говоря, под мужской внешностью скрывается женщина…
– Вы верующий, Адриан?
Он напрягся и ответил, глядя в пол, словно повторял с болью заученную молитву:
– Бог никого не спасает и никому не мстит. Человек может достичь того, что сам заменит богов. Я верю в человеческие волю и справедливость. Больше ни во что.
Сара собиралась спросить его, как он пришел к этому убеждению, которое она разделяла, как вдруг заметила оживление вокруг нее. Ждущие объявления о начале посадки пассажиры принялись перешептываться и все уставились в телевизор. Когда Сара тоже повернулась к экрану, у нее перехватило дыхание.
