– Мне незачем думать, – сказала Луиза. – Я не хочу замуж.
– Не обращай на нее внимания. Все невесты так говорят, – улыбнулся король. – Твоя мать тоже так говорила. Девочке надо отдохнуть. Правда, милая? – обратился он к Луизе.
– Я хочу домой.
– Тебе надо отдохнуть.
– Я хочу домой, – повторила Луиза. – Я соскучилась по родителям.
– Это невозможно, – сказал король.
– Почему? – чуть не плача, спросила девочка.
– Потому что все в подводном королевстве знают, что мой сын женится на тебе.
– Но я не хочу выходить за него замуж!
– Я говорю о своем сыне, а не о тебе! – в голосе Его Величества послышались металлические нотки. – Если он не женится на тебе, над нами будут смеяться. Это позор! Какая-то деревенская девчонка отказывается выйти замуж за моего сына!
Луиза опустила голову, из ее глаз полились слезы.
– Когда она плачет, она нравится мне еще больше! – восхищенно произнес Гонус.
Глава седьмая
Старуха Хельга
Как только золотая карета скрылась из виду, ветер стих, небо опять сделалось голубым и запели птицы. В дом Луизы вбежала испуганная Эмма и рассказала ее матери, как у дома остановилась золотая карета, в нее села Луиза и умчалась в сторону леса.
– Карета была золотая, – волнуясь, говорила она, – и запряжена не лошадьми, а огромными лягушками! Правил каретой Уж, на голове которого блестела золотая корона!
Мать не хотела верить услышанному, а отец сразу помрачнел. Полдня он ходил по двору, не находя себе места, наконец, ничего не сказав жене, отправился в другой конец деревни, где жила старуха Хельга.
В небольшом домике старухи редко бывали гости. Жители деревни почему-то обходили его стороной, да и сама Хельга к ним не захаживала. Одни говорили, что она плохо слышит, а другие были уверены, что она просто злая старуха, которая никого не любит. Хельга жила одна, и казалось, что во всем мире у нее нет никакой родни. Может, оно так и было.
Художник постучал в низкую покосившуюся дверь, прислушался, но ему никто не ответил. Он постучал еще раз, на этот раз громче. Опять никто не ответил. И только после третьего раза он услышал за дверью глухой скрипучий голос:
– Не заперто. Чего стучать-то?!
Художник переступил порог домика и оказался в маленькой комнатке, которая, судя по обстановке, одновременно служила гостиной и кухней. Хельга сидела на низком табурете и держала в руках кусочек черствого хлеба, который раз за разом откусывала и долго, старательно пережевывала.
– Здравствуйте, – поклонился художник.
