Но однажды утром все переменилось.
За несколько дней до того, во время погружения, я обнаружил горлышко римской амфоры. Я не сказал об этом, когда мы поднимались наверх, но место заприметил. Такого рода находками не делятся. Воспользовавшись выходным, я подготовил «отсос», длинный гибкий шланг (вроде трубки кондиционера), который соединялся с водолазным баллоном. Выпуская через него воздух под давлением воды, с его помощью можно было расчистить от песка мою находку. Это незаменимый инструмент для осторожной расчистки амфор.
Я подготовил все необходимое и попросил молодого коллегу-инструктора меня подстраховать. Маленькая лодка встала на якоре в отмеченном мной месте, и, несмотря на сильный гайморит, я опустился в воду со всем своим снаряжением. В тот день я нарушил три основных правила погружения: нельзя погружаться в состоянии усталости, нельзя погружаться, если море неспокойно, и нельзя погружаться одному. Волнение было довольно сильным, и я опустился на тридцать метров сразу, чтобы его не ощущать. У меня с собой было слишком много всего, и я утомился уже от одного погружения. Оказавшись на месте и устроившись поудобнее, я начал с помощью отсоса счищать песок.
Но течение мешало, и работать было тяжело. Через полчаса мне стали видны лишь несколько осколков, которые не стоили моего труда. Носовые пазухи сильно болели, я решил на этом остановиться и начать подъем. Через три метра мне нужно было четыре минуты переждать. Во время подъема я испытывал адскую боль в пазухах, в которых при вдохе раздавался свист, а когда добрался до уровня в 15 метров, перестал видеть. Как ни странно, я не запаниковал, но тут же опустился на несколько метров ниже. Сработал инстинкт самосохранения, и я снова начал видеть. Нет сомнений, это произошло из-за носовых пазух, которые были забиты и сдавливали зрительный нерв. Я cнял маску, как можно сильнее высморкался и предпринял новую попытку. Но на глубине 15 метров от поверхности в моих пазухах вновь засвистело, и я вновь потерял зрение. Только тогда я почувствовал, что во мне поднимается паника, как если бы мои пальцы неотвратимо тянулись к розетке. Паника исходила из живота, и мне нужно было сделать все, чтобы она не дошла до мозга. Десять раз подряд я повторил фразу, которая должна была меня спасти: «Паника – твой единственный враг».
Я снова снял маску, снова высморкался, помассировал пазухи и шею. Третья попытка. Тот же результат. Хронометр отсчитывал время, а мне приходилось делать все более длительные остановки. Мне необходимо было подняться до уровня трех метров, иначе меня ждала катастрофа. Я снова снял маску и принялся изо всех сил бить себя по лицу, пока из носа не хлынула кровь. Это была уже шестая и последняя попытка, так как время, необходимое для остановок, увеличилось, а воздуха в баллоне уже не хватало. Из пазух вновь со свистом выходил воздух, я снова перестал видеть, но на этот раз продолжил подъем. Мне было чертовски больно, и шум в пазухах стоял невероятный, как в сортирах начала века. Затем в моей голове что-то внезапно хлопнуло, как выбитая одним ударом деревянная дверь. Я стал немного видеть, но маска наполнилась кровью. Работа вестибулярного аппарата была нарушена, и я более не различал ни уровня, ни горизонта. Я уже не понимал, где верх, а где низ. Меня вырвало, и я держал перед глазами глубиномер, чтобы стабилизировать себя на трехметровом уровне.
