Из рекламы я узнал, что в зоологическом саду открылся бассейн с тремя дельфинами. В первую же среду я отправился в Париж.
В бассейне с пластиковым куполом вода была бледно-голубая и ничем не напоминала море, но три дельфина Tursiops truncatus были там. Две самки и молодой самец. Едва я заслышал их крики, как по мне пробежала дрожь. У них были те же грация, отвага, улыбка. Я был среди ангелов. Каждый час там показывали шоу, но я попытался стать своим и подружиться с дрессировщиком. Ему не особенно нравилось, что я ошивался возле бассейна, но, видя меня каждую среду, он в конце концов смирился с моим присутствием. Теперь я мог сунуть руку в воду и погладить их.
Между двумя представлениями я бросал дельфинам мяч, и они тут же возвращали мне его ударом клюва (так называют дельфиний нос). У меня было единственное желание: поплавать вместе с ними, однако дрессировщик был категоричен:
– Если когда-нибудь ты как бы случайно упадешь в воду, предупреждаю: я вышвырну тебя из бассейна на год.
Я воспринял его угрозу всерьез, но продолжал приезжать туда по средам в купальных плавках. На всякий случай.
Оставшуюся часть недели я посвящал фотографии. Жизель в школе уже не было, мне не терпелось заполучить другую модель, и я бродил по лесу среди деревьев, маленьких озер, освещенных солнцем, особенным в каждое время года. Кроме среды, когда снимал дельфинов. Но мама нашла мне новую модель, которую я вскоре мог фотографировать сколько угодно. В тот момент ей было всего два месяца, и она таилась в темноте и тепле, в утробе матери.
Словно в ответ на счастье, которое образовалось у моего отца, мать забеременела. Но ее беременность протекала сложнее, чем у Кэти, и последние пять месяцев ей приходилось лежать – это были последствия побоев, которые нанес ей когда-то мой отец. Так что она лежала, не вставая, буквально круглые сутки. К счастью, Маргарита научила меня стряпать, в противном случае Франсуа пришлось бы все эти пять месяцев голодать. Он мог гонять на машине с закрытыми глазами, но даже с открытыми был не в состоянии сварить себе яйцо.
А прежде чем мама слегла, Франсуа наконец решил на ней жениться.
К этому событию готовились без особого энтузиазма, и в одну прекрасную субботу они направились в мэрию Лезиньи. На свадьбе присутствовали наши соседи Блашеры, родители Франсуа и два-три его друга, которых я не знал. На этот раз меня пригласили, чтобы фотографировать: я убедил Франсуа сэкономить на профессиональном фотографе в обмен на десяток фотопленок.
