Приближалось Рождество, и Париж засиял иллюминацией. Моя мать была на юге, а отец, как всегда, в Италии. Пьер мне позвонил. В парижскую квартиру, которую я снимал у уехавшего на сезонную работу управляющего туристской деревней. Мне не хотелось оставаться одному в канун Рождества, и он пригласил меня на семейный ужин. Я опасался, что буду не к месту, но он разубедил меня, и я тут же принялся гладить свою единственную рубашку, чтобы соответствовать случаю.
Однако через час программа поменялась. Он предупредил мать о том, что я приду, и оказалось, что она хотела провести вечер по-семейному, а я к ее семье определенно не принадлежал. Пьер был искренне огорчен, и я изобразил спокойствие и даже в последнюю минуту сочинил, что как раз буду занят. Пьер c облегчением вздохнул, и мы договорились встретиться 26-го, чтобы поработать. Я повесил трубку и добрый час безутешно плакал.
Я не мог больше переносить одиночество, привязавшееся ко мне, как мигрень, которую ничем не унять. Я ощущал его как неумолимо тлеющие угли, и мне не хотелось превращаться в пепел.
Единственное лекарство от одиночества – выходить из дома. На улице полно народу, и даже если ты никого не знаешь, все равно возникает ощущение, что в толпе ты не один.
Я направился на Елисейские поля. В кино шли «Невезучие» Франсиса Вебера с Жераром Депардье и Пьером Ришаром. Фильм пользовался бешеным успехом, но в рождественский вечер зал был почти пуст. Я уселся в седьмом ряду. Никакого попкорна, я предпочитал сэкономить последние су на рождественский ужин.
Прямо перед началом фильма передо мной расположилась кучка подростков. Они пришли не для того, чтобы смотреть кино, а чтобы повыпендриваться. Все они были из Сантье. Совсем как мои школьные приятели с улицы Сен-Дени, с прыщами впридачу. Парни все время отпускали комментарии и жестикулировали, словно ехали в поезде-призраке на аттракционах. Когда же дошло до сцены с гориллой, они принялись гоготать и никак не могли остановиться. Смотреть фильм в такой обстановке невозможно. Эти придурки испортили мне мое рождественское шоу. Ну что ж, я наверстаю упущенное за ужином.
Я вошел в «Макдоналдс», пересчитал мелочь и посмотрел на вывеску, чтобы составить себе меню. Но как назло эти уроды перед самым Рождеством повысили расценки. Ситуация была безвыходная, мне нечем было заплатить за «королевское меню». Денег не хватало даже на чизбургер с картошкой фри. Я подошел к кассирше в симпатичной рождественской кепочке. Улыбнулся ей своей обезоруживающей улыбкой и объяснил, что мне не хватает 20 сантимов, чтобы поменять мой бургер на чизбургер. В рождественский вечер это могло прокатить.
