Несносный ребенок | страница 107
На этот раз он был как будто расположен к общению, и я смог с ним поговорить.
Он поддержал меня в моем демарше. Как обычно, выдал мне целый список дежурных рекомендаций, которым сам никогда не следовал, после чего предложил занять маленькую комнатку для прислуги на седьмом этаже, под обычным предлогом, что мне следует жить самостоятельно. На этот раз я ничего не имел против. В их квартиру я заходил только для того, чтобы совершить набег на холодильник.
Так я оказался у подножия горы, не понимая, ни как к ней подступиться, ни с чего начать. Я попытался дозвониться до Гранперре, но тот исчез, а я не взял номеров телефона ни у кого из группы, занятой на съемках короткометражки.
У меня был только адрес книжного магазина на улице Берри, специализировавшегося на кино. Магазин был настоящим храмом для киноманов. Позднее Анно и Бейникс признались мне, что тоже прошли через него.
Отец дал мне 200 франков. Мне нужно было правильно ими распорядиться. Я провел битых три часа в магазине, выбирая, что лучше купить. После долгих колебаний я выбрал «Ежегодник кино», в котором было шестьсот страниц. Не слишком гламурный, он содержал абсолютно все нужные мне адреса, так же, как и расширенный список имен актеров и актрис, представленных на кинорынке. Они наверняка заплатили за то, чтобы в ежегоднике были опубликованы их фотографии. Были там и адреса агентов, поставщиков, а также список продюсеров.
Я прошел на кассу, и продавец дал мне 5 франков сдачи. Я совершил неплохую покупку, но перспектива уйти с одной-единственной книгой меня огорчала.
– У вас есть что-нибудь за пять франков? – спросил я продавца.
Он не был ни шокирован, ни даже удивлен моим вопросом. Я оказался не единственным хитрованом, желавшим разжиться на пять франков.
Он пальцем указал мне на большую плетеную корзину в глубине магазина. На ней была небольшая табличка, на которой значилось: «Все по 5 франков».
Еще один час я провел, выбирая свою вторую покупку. Мое сердце склонялось к маленькой красной книжице, не очень толстой, которая называлась «Трактат о режиссуре». В ней было несколько беглых рисунков, которые объясняли разницу в раскадровке, правило 180 градусов и некоторые другие непреложные истины. Книга не новая, но все страницы в ней были целы.
Вернувшись в Нейи, я пролистал ежегодник в поисках нужных адресов; затем, уже на десерт, принялся за трактат.
Текст был простым, но мне трудно было следить за ходом мысли. Мне потребовалось прослушать несколько лекций, чтобы все понять и усвоить основы режиссуры. Книга была написана русским, о котором я никогда не слышал. Его фамилия была Эйзенштейн. Спасибо ему. Он научил меня основам профессии.