— На трещинах, где сами, а где с помощью скалолазов, мы ставим «маяки». «Маяк» — это две тоненькие стеклянные полоски, которые приклеиваются цементным раствором в стык друг с другом по обе стороны трещины. Если скала «дышит», если идет раскрытие трещины, если есть подвижка, «маяк» нам это показывает — стеклышки смещаются по отношению друг к другу. Можете посмотреть такой «маячок» своими глазами. — Станислава Раймондовна провела Славу за бурильную установку к мокрой, пахнущей известковым раствором стене и, направив на неё луч карманного фонарика, высветила две тонкие стеклянные полоски. — Это целая служба. Служба начальника группы геологической документации котлована.
— А кто начальник? — спросил Слава.
— Я. Кстати, вот этой пятидесятой трещины не было. Она образовалась недавно в результате взрывных работ. Пока мы её не изучили как следует. Мы не знаем, как она себя будет вести, что можно от неё ожидать? Боюсь, что она не такая безобидная, как кажется. Пока подвижек нет. Но ничего нельзя гарантировать.
Станислава Раймондовна делала какие-то необходимые ей записи на фанерке от посылочного ящика.
«Ленинград» — прочёл Слава на дощечке за чертой обратного адреса.
— А у вас кто в Ленинграде?
— Я сама ленинградка, коренная ленинградка. У меня там квартира. Все там у меня. Это от сестры посылочка. В Ленинграде я сначала рабфак окончила, потом горный институт.
Они вошли в гулкий, шестиметровой высоты тоннель, желтые гирлянды электрических лампочек придавали ему вид сказочного подземелья.
— Пять месяцев здесь катилась речка. Мы здесь на плотах всё обследовали. Три камеры от БЕЛАЗа, а сверху доски — и поехали! Но электричества не было, с фонарями ездили, два раза чуть не утонули. Ничего, обошлось.
Слава представил себе плот в чёрной ревущей бездне, и мурашки побежали по спине. Выйдя из тоннеля в котлован, они зажмурились от яркого солнца.
— Мне надо наверх, посмотреть пятьдесят пятую трещину. Высоты не боитесь?
— Н-нет! — почти бодро сказал Слава.
Высота левого берега каньона была триста метров. Подниматься по пожарной лестнице на крышу пятиэтажного дома без опыта страшновато, а здесь была высота небоскрёба и та же пожарная лестница. Над головой, карнизами нависали заградительные сетки. Слава всегда боялся высоты и сейчас судорожно цеплялся за тонкий железный поручень, стараясь не смотреть вниз. Всё существо его сжалось, он боялся, что вот-вот закружится голова и он упадет вниз. Он видел перед собой только подошвы сапог Станиславы Раймондовны. Через каждые тридцать-сорок метров подъёма можно было отдохнуть на балкончиках, но Станислава Раймондовна не задерживалась, и Слава не смел отставать от неё. Когда они поднялись наверх, на скалистую площадку, ноги Славы сами собой подломились, и он сел на моток стальной проволоки, забытый строителями или специально доставленный сюда для работы.
