— Зачем вам Минводы? — удивился Слава. — Вы ведь на стройке…
— Да мне только заехать сюда. Здесь в санатории наша геологиня Станислава Раймондовна отдыхает. Я в Ленинграде был у её сестры, она передала свёрток. И ещё лекарства кой-какие я для неё в Москве достал.
В Минводах Слава вышел проводить Сергея Алимовича.
В серой мути мартовского предвечерья блистал огнями белый одноэтажный вокзал. В вагон уже входили новые пассажиры, мужчина в серой каракулевой шапке пирожком подсаживал мальчика лет семи. Рядом стояла молодая женщина в белом пуховом платке.
— Опля! — подхватил Слава мальчика. — Куда едешь?
— В отпуск, в гости к дяде Грише! — бойко отвечал мальчик. Слава подал руку и молодой матери. В тёмном тамбуре она показалась ему необычайно красивой.
Сергей Алимович помог мужчине поднять в вагон два больших чемодана в матерчатых чехлах.
— Федя, какие у нас места?
— Двадцать третье и двадцать четвертое.
— Соседи! — спрыгивая следом за Сергеем Алимовичем на заснеженный перрон, крикнул Слава.
— Ой, соколики, подсобите влезть! — К вагону подбежала запыхавшаяся, увешанная сумками и сетками старуха.
Помогли старухе. Помолчали. Сергей Алимович протянул руку, и Слава почувствовал, что тонкие длинные пальцы Алимова тисками сомкнулись на его руке.
— Я был рад с вами познакомиться, — сказал Сергей Алимович. — Ну, желаю удачи!
— Я тоже. Очень. Пока!
Слава смотрел ему вслед. У него было такое чувство, что уходит человек, который мог бы стать его другом, уходит навсегда.
Купив в киоске любительской колбасы и две сдобные булки, Слава вскочил на подножку двинувшегося поезда. Оказалось, что старуху определили к ним в купе, на освободившуюся нижнюю полку Сергея Алимовича.
— Давайте, бабушка, ужинать, — предложил Слава.
— Спасибо, сынок, рановато ещё. А здесь снегу мало, не то, что у нас, в России. Сказано: Кавказ, Кавказский хребёт, я так думаю, что через него и снег не перелетает.
— Это что! Вот у нас дома тепло! Снега почти всю зиму не бывает. Утром встанешь — вода на море тихая, розовая от солнца, а у самого берега чайки на воде покачиваются.
— Да кто же эту колбасу со сдобной булкой ест, сынок? — отведя взгляд от окна, удивилась старуха.
— А хлеба нет.
— У меня бы спросил, что ж это за еда? Подожди! — Старуха склонилась над сумкой, достала буханку хлеба, соль в спичечном коробке, яйца, сало, соленые огурчики, пирог, завёрнутый в пергаментную бумагу. — Угощайся, сынок!
— Да что вы! — растерялся Слава.
