— Это моя будущая свояченица, — представил Гриша Катеньку, — она вас хочет напоить домашним чаем с вареньем, говорит, что чай поможет вам больше, чем мои лекарства. — Стараясь казаться очень весёлым, улыбаясь, Гриша подошёл к Сереже Воробьёву, молоденькому прапорщику, который недавно перенёс тяжелую операцию и у которого, как полагали врачи, не было шансов на выздоровление.
— Ну что, Сережа, как наши дела, чайку попьём?
Сережа поднял отягченные веки, благодарно улыбнулся:
— Спасибо, Григорий Васильевич!
— Сережа, познакомься, это Катенька, сестра моей невесты, она очень хочет напоить тебя чаем с вишнёвым вареньем.
— И с малиновым, — тихо добавила Катенька.
— Да, да, и с малиновым, — согласился Гриша.
— Чая не хочу, вы просто, Григорий Васильевич, посидите со мной, — попросил Сережа, посмотрел на Катеньку равнодушно, без любопытства и снова закрыл глаза.
— А вы глоточек, Серёжа, глоточек, Серёженька, чай крепкий, вкусный, а? — склонившись над ним, попросила Катенька и двумя пальцами, чуть касаясь, погладила Сережу по щеке. (Так гладила Катеньку мама, когда она болела).
— Не хочу, — сказал Серёжа.
— Ну чуточку! — не сдавалась Катенька. — Давайте, давайте попробуем.
Она вылила чай из стакана в поильник, как-то очень ловко и осторожно взбила подушку, под беспомощной Серёжиной головой, опять погладила его по щеке своими тонкими быстрыми пальцами.
— Ну, Серёженька! Откройте рот, я, когда наш Митя болел, его вот так же поила. Митя — это мой старший брат, он такой, как вы… Совсем взрослый, в университете учится… Ну, давайте же, Серёженька, а то чай остынет, а холодный чай невкусный.
Катенька набрала ложечку варенья, осторожно и очень ласково поднесла его к Серёжиным губам. Он взял варенье, прихлебнул несколько раз чай и снова потянулся губами к варенью и сделал несколько глотков, закрыв глаза.
— Ну, давайте отдохнём, — согласилась Катенька. — Ой, Гриша, я же другим забыла. Что же вы, расставляйте другим, а то все остынет.
Серёжа открыл глаза, и Катенька снова принялась поить его чаем с таким сосредоточенным вниманием и с такой нежностью, что Гриша невольно погладил девочку по голове. Сделав ещё несколько глотков, Серёжа в изнеможении откинулся на подушку.
— Спасибо, больше не могу, очень вкусно, — вздохнул он.
— Ещё с малиновым, хоть несколько глоточков, — стала просить Катенька.
— Нет, не могу, сил нет.
— А я подожду, я подожду.
— Спасибо, вы, как моя мама, — улыбнулся Серёжа, — это, наверное, смешно, что я так сказал, простите. — И он поморщился от боли.
