До трёх часов утра Слава кое-как передремал на жесткой скамейке привокзального сквера и, едва посветлело небо, отправился к Боре. Он и выехал с вечера потому, что обещал мальчику встретить с ним рассвет на море, показать, «откуда встаёт солнце».
В четыре часа вся весёлая компания была на берегу: Слава, Боря котёнок Мурлыка и щенок Друг. Белый густой туман стоял непроницаемой стеной у самого берега, воды не было видно, только слышался легкий плеск.
— А где же море? Один туман. Вот да! Так и солнце не встанет, — встревожился Боря. Он вынул из коляски щенка, котенка и опустил их на тёмный от влаги песок. — Пусть идут на разведку. Солнце разведают!
Котёнок и щенок смело скрылись в тумане. С тихим шелковым шелестом набегали на песок невидимые волны, тревожно и радостно пахло морской травой, рыбой, солёной свежестью воды. Щенок отчаянно тявкал, кидаясь на шорох волн — в клочьях стелящегося по земле тумана проскальзывали то его хвост торчком, то нахальная мордочка с испуганными глазами. Рядом неожиданно вынырнула чёрная, зеленоглазая голова Мурлыки с маленькой серебристой рыбкой в зубах.
— Ой, Слава, Мурлыка уже поймал тарашку! — закричал Боря.
— Он подобрал на берегу — волны выбросили.
Увидев Мурлыку с добычей, Друг в тот же миг потерял интерес к поединку с волнами и бросился наперерез котёнку. В это время метрах в пятидесяти, наверху, по железнодорожной насыпи, сотрясая воздух, загрохотал товарняк. И словно от этого сотрясения, стена тумана вдруг пошатнулась, стала медленно разламываться на куски — одна за другой в ней появились рваные дыры, в которых мутно светились то зеленоватое небо, то серая вода.
— Теперь, Боря, смотри в оба, — предупредил Слава, — сейчас будет вставать солнце!
Разрушаясь на глазах, тонула стена тумана, прогалины воды становились все шире, свободнее, светлее, кое-где они бирюзово светились, и от них шли острые, раскалывающие гладкую поверхность моря стальные блики. Потом вода порозовела, а блики еще невидимого солнца заиграли золотым, синим, красным огнем, море очистилось от тумана до самого горизонта и над водой стало медленно всплывать оранжевое светило.
— Какое большое, Слава! Смотри, какое оно большое. Вот да!
Солнце было большое — раз в десять больше привычного дневного, и на него можно было смотреть без труда. Постепенно оно сжималось, светлело, вдруг подпрыгнуло далеко в небо и стало осплепительно маленьким, обыкновенным.
— Ну, вот и всё, — сказал Слава, — понравилось?
