Кто-то собрал их. Тренировал. В лагере. В каком-то, курва, секретном лагере где-то в глуши. А значит этих парней больше, чем два, их много, может даже целая армия. У них есть бабки, ресурсы, связи, Бог знает что ещё. И где-то там они ждут своего часа и Отдел всю эту хрень просто проглядел.
Такого дерьма не было со Второй мировой. Материалы, которые удалось изучить Йовану по делам СС и Союзников оставили неизгладимое впечатление. Нельзя допустить повторения подобного.
Йован уже посылал запросы наверх, но формулировка: «Какого хрена вы, дрочилы, сосредоточились на Вратах и не контролируете хреновы вокзалы и федеральные трассы?», похоже, никого не заинтересовала.
Первого парня, того что застрелили, звали как-то вроде Билл-Дебилл или что-то такое, Йовану никак не удавалось запомнить имя ушлёпка, да и не нужно это было после прочтения на редкость скупого и скучного личного дела. Привет, я Билл-Дебилл, родился прямо в болоте где-то под всратым Батон-Руж, ходил в дебильную школу, потом в другую дебильную школу и, наконец, в третью дебильную школу, ибо хулиган. Родители были бухариками, и жили вроде как в трейлерном парке, я получил водительское удостоверение ещё в школе, никогда не работал, официально, во всяком случае. Получил несколько приводов за драки, хулиганское поведение, пьяное вождение и кражу бухла, и, привет, я сраный оборотень, за которым нужно было куда более тщательно следить, кто-то дал мне оружие и научил убивать. И вот я выпрыгнул из табакерки, прям на ваши очешуевшие головы.
Второго его приятеля так и не нашли. Растворился. Как вообще можно раствориться прямо в фокусе сраной контактной линзы Ордена? Даже лицо своё нигде не засветил. А их ржавый корвет просто вкатился в город видимо без номеров и никто на это особого внимания не обратил.
Чем они вообще заняты в Отделе Разведки? Куда смотрит полиция?
Всем на всё насрать. Идиоты.
Нет ответов. Структура происходящей шахматной партии не понятна, и от того, что он пялится на фотографии и прихлёбывает чаёк, ничего не меняется. Йован поставил чашку, накинул куртку и пошёл вниз по лестнице. Лифта тут не было, Йован не особо любил ходить пешком, особенно вверх, по ступенькам, но после тридцати уже нужно думать о себе и двигаться. Движение — это жизнь.
Нужно обойти информаторов. Даже тех, которых он терпеть не может. Со всеми поговорить, внимательно посмотреть им прямо в лживые глазёнки. Найти хоть что-то. Его чутьё ещё никогда так не вопило и не билось внутри.
