В самом деле, Милтон, это весьма
необычный вопрос. Просто поразительный! Он полностью лишен смысла, но слово "вестибюль" вызывает странное ощущение безграничного, волнующего тепла. Весьма необычно и любопытно!״ Хаксли на несколько минут погрузился в недоуменные размышления и, наконец, заявил, что если'и имеется какое-то значение, это, без сомнений, какая-то мимолетная эзотерическая ассоциация. После того как мы снова поговорили о разном, я заметил: «А что касается края, на котором я сидел, то мне интересно, какова была глубина пропасти». На это Хаксли ответил: «В самом деле, Милтон, вы иногда бываете ужасно загадочным. Слова "вестибюль", "край", "пропасть" оказывают на меня необычное воздействие. Это совершенно неописуемо. Дайте мне посмотреть, не могу ли я придать им какой-то смысл». Почти 15 минут Хаксли тщетно старался подобрать какие-то смысловые ассоциации к этим словам, время от времени заявляя, что мое явно намеренное, но таинственное их использование является гарантией того, что они имеют некую смысловую значимость, которая должна быть ему очевидна. Наконец, он восторженно объявил: «Теперь я понял. Очень странно, что я упустил это из виду. Я полностью сознаю, что вы ввели меня в транс, и нет сомнений, что эти слова имеют определенное отношение к глубокому трансу, который оказался для меня таким бесплодным. Интересно, смогу ли я восстановить свои ассоциации».
После почти 20 минут безмолвных и, по всей видимости, интенсивных раздумий Хаксли заметил: «Если эти слова действительно имеют какое-то значение, я могу искренне заявить, что у меня очень сильная гипнотическая амнезия. Я пытался прибегнуть к глубокой рефлексии, но обнаружил, что мои мысли вращаются вокруг опытов с мескалином. Мне было крайне трудно отрешиться от этих мыслей. У меня такое чувство, будто я использовал их для сохранения своей амнезии. Давайте побеседуем полчаса о других вещах и посмотрим, не удастся ли мне спонтанно вспомнить что-либо связанное с "вестибюлем", "краем" и "пропастью"»?
Мы обсудили разные темы, пока, наконец, Хаксли не сказал: «Эти слова вызывают у меня весьма необычное значимое ощущение тепла, но я совершенно, я бы сказал ужасно, беспомощен. Я предполагаю, мне придется положиться на ваше объяснение, каково бы оно ни было. Необычно, весьма необычно».
Этот комментарий я намеренно оставил без ответа, но во время последующего разговора я обратил внимание на очень задумчивое, недоуменное выражение лица Хаксли, хотя он и не предпринял никаких попыток добиться от меня помощи. Спустя некоторое время я заметил с легкой эмфазой: «Ну, возможно, теперь искомое
