При обсуждении, состоявшемся после транса, Хаксли был очень удивлен возможностями своей памяти, но охарактеризовал этот опыт как преимущественно интеллектуальный с восстановленными воспоминаниями, которые не имели для него как для человека какой-либо эмоциональной значимости. Это повлекло за собой общее обсуждение гипноза и глубокой рефлексии, которое вызвало у Хаксли общее чувство неадекватности в отношении должной концептуализации своего опыта для сравнения ценностей. Хотя Хаксли был весьма обрадован своими гипнотическими переживаниями, поскольку они представляли для него интерес и питали его новыми идеями, он также пребывал в определенной растерянности. Ему казалось, что он извлекал определенные неидентифицируемые субъективные ценности из глубокой рефлексии, как исключительно личного опыта, которые фактически было невозможно извлечь из гипноза, предлагавшего лишь обилие новых точек зрения. Он заявил, что глубокая рефлексия вызывала у него определенные внутренние долговременные чувства, которые, по-видимому, играли значимую роль в его жизненных паттернах. Во время этого обсуждения он внезапно спросил, нельзя ли использовать гипноз так, чтобы он помог ему исследовать его психоделические переживания. Его просьба была удовлетворена, но при выходе из транса он высказал мнение, что гипнотический опыт совсем иной и его трудно сравнивать со «сквозным чувством», достигаемым с помощью глубокой рефлексии. Он объяснил, что гипнотическое исследование не вызвало у него внутреннего чувства (то есть длительного субъективного чувства) того, что он находится в процессе своего психоделического опыта, что «чувственное содержание» сопровождается упорядоченным интеллектуальным содержанием, тогда как глубокая рефлексия создавала глубокую эмоциональную основу устойчивого характера, на которой он мог «сознательно и без усилий произвести интеллектуальную демонстрацию идей», вызывавшую у читателя полноценный отклик. Хаскли завершил это обсуждение вдумчивым замечанием, что его короткий интенсивный опыт с гипнозом еще не начал усваиваться, и что он не может дать толкового комментария, пока не осмыслит этот опыт намного глубже.
Поразительное проявление способности Хаксли получать доступ к визуально закодированной информации, относящейся к далекому прошлому, служит убедительным примером того рода воспоминаний, которые становятся доступными испытуемому в глубоком трансе. Особенно показательно для нас то, что чем глубже транс, то есть чем больше он отличался от нормального состояния сознания Хаксли, тем более доступным становится визуально закодированный материал недоминантного полушария. То, как Хаксли характеризует различия между своим опытом глубокой
