Он продолжил опыт с этой визуальной галлюцинацией, «чувствуя», что его голова поворачивается из стороны в сторону, а также движется вверх и вниз, следуя за каким-то едва видимым или вовсе невидимым ритмично движущимся объектом. Очень скоро объект начал становиться все более отчетливым, пока Хаксли не увидел гигантскую розу, диаметр которой составлял около метра. Хаксли этого не ожидал, и поэтому у него сразу же появилась уверенность, что это было не оживленное воспоминание, а настоящая галлюцинация. Вместе с пониманием этого пришло осознание того, что он вполне может добавить к этой галлюцинации обонятельные галлюцинации интенсивного приторно-сладкого запаха, не свойственного розе. Эта попытка также оказалась весьма успешной. После экспериментирования с различными галлюцинациями Хаксли вышел из своего транса и подробно рассказал о том, чего он сумел добиться. Ему было приятно узнать, что его экспериментальные результаты без каких-либо инструкций или внушений с моей стороны хорошо согласовывались с запланированными экспериментальными результатами, полученными с другими испытуемыми.
Здесь Эриксон приводит очень яркий пример системного понимания и использования репрезентативных систем. Хаксли хочет определить, может ли он ощутить галлюцинаторные феномены и в легком, и в среднем трансе. Сам Хаксли ведет себя в согласии с принципами, названными выше. Во-первых, когда он находится в легком или среднем трансе, его первоначальное поведение остается в значительной степени сознательным - он соответствующим образом использует свою наиболее ценимую репрезентативную систему (кинестетическую) в качестве ведущей, а она помогает ему вызвать галлюцинации в других репрезентативных системах.
...Наслаждаясь своим субъективным состоянием физического комфорта и расширяя его...
...дополнительным субъективным качеством, а именно приятным вкусовым ощущением.
. . .От вкусовых ощущений он перешел к обонятельным галлюцинациям...
От обонятельных галлюцинаций он перешел к кинестетическим, проприоцептивным и, наконец, тактильным ощущениям.
Далее Хаксли спонтанно прибегает к технике, которую мы формализовали, когда говорили о том, как помочь людям задействовать дополнительные карты или репрезентативные системы
для организации своего опыта — в частности, используя ведущую репрезентативную систему для включения другой репрезентативной системы посредством нахождения точки, общей для обеих.
Мэри-Лу, женщина примерно 45 лет, участвовала в работе группы психотерапевтического тренинга. Когда она рассказывала о своих проблемах, психотерапевт заметил, что всякий раз, когда Мэри-Лу делала какое-то критическое замечание в отношении собственного поведения, характеристика ее голоса ( интонация) менялась. Она начинала говорить буквально другим голосом. Тогда психотерапевт попросил Мэри-Лу повторить несколько критических замечаний. Когда она это делала, психотерапевт попросил ее последить за своим голосом. Когда женщина закончила повторение критических замечаний, психотерапевт подался вперед и спросил ее, чей это был голос. Она сразу же ответила, что это был голос ее отца. Тогда психотерапевт попросил ее закрыть глаза и послушать тот же самый голос, звучащий внутри ее головы. Мэри-Лу с легкостью это проделала. Затем психотерапевт дал ей задание, слушая голос своего отца, увидеть движущийся рот и губы отца, с которых слетают слова. Когда она это сделала, ее попросили увидеть остальную часть отцовского лица. Психотерапевт продолжал работать с Мэри-Лу, используя голос отца в качестве подспорья, помогающего ей создать полную визуальную репрезентацию, соответствующую голосу, который она продолжала слышать внутри своей головы. Как только визуальная и аудиальная репрезентации были скоординированы, психотерапевт использовал этот материал как основу отыгрывания, при котором Мэри-Лу играла и себя, и своего отца. В результате на этой финальной стадии были приведены в действие все три репрезентативные системы — аудиальная, визуальная и кинестетическая. Прием отыгрывания, основанный на первичном использовании аудиальной репрезентации и последующем добавлении к ней других репрезентативных систем (визуальной и кинестетической) — то есть метатактика III, — позволил Мэри-Лу увидеть и преодолеть некоторые помехи ее дальнейшему росту, которые раньше представляли для нее серьезные трудности.
