Речная долина сужается, кажется, что перекатам не будет конца. Ягодные поляны, коронованные пушистыми венчиками бесконечно цветущих одуванчиков, склоненные колпачки разноликих колокольчиков и сторожащие покой луга высоченные стебли конского щавеля чередой тянутся вдоль обоих берегов реки. Деревень нет, но студеных ручьев — хоть отбавляй. Лишь через 9 км на правом берегу появляется деревня Азнагулово.
Вдоль берега, иногда чуть отходя от реки, идет прекрасная автомобильная дорога — пожалуй, одна из лучших в республике. Когда-то на этом месте проходил старый, разбитый телегами и всем чем попало Белорецкий тракт, политый потом крепостных крестьян и заводских рабочих. Еще недавно эти края называли «медвежьим углом», и в том была истина.
Мне на всю жизнь запомнилась необычная встреча, произошедшая в этих местах в начале семидесятых годов прошлого века.
Солнце катилось к закату, когда мы с ребятами догнали впереди плывущий плот. Да и плотом-то это сооружение нельзя было назвать: три сосновых бревна, связанных меж собой скрученными лыковыми веревками.
На плоту сидели двое — убеленный сединами, с типичной мусульманской бородкой клинышком старик в помятой фетровой шляпе и молодая женщина, укрытая сверху пуховой шалью. Сидели они по-турецки на подложенных под себя досках. Были обуты в глубокие резиновые галоши. Перед стариком тлел сложенный костерок, над которым на закрепленной меж бревнами палке висел прокопченный чайник. Мы подплыли к ним, поздоровались и спросили: «Куда путь держите?»
Старик, упираясь в речное дно шестом и отгребая от нас, вплотную подплывших к их плоту, ответил: «Узян, торопим. Дочь вот заболела».
— Так плыть вам еще чуть ли не сорок километров.
— Ничего, сынок, завтра к обеду будем. Не в первый раз. Дорога размыта, лошадки нет. Что делать? — ответил старик, качая головой и продолжая отталкиваться от дна шестом. — А вы плывите, бог вам в помощь!
— И вам того же, — ответили мы, вплотную причаливая к их плотику.
— Вот вам от нас хаир-гостинец, — передавая старику из рук в руки печенье, конфеты, булку, осьмушку чая «со слоном», еще что-то, заговорили ребята, удивленные отвагой вынужденных «робинзонов». Старик с благодарностью взял наш гостинец в руки и положил его рядом с собой на старенький, видавший виды тастамал. Мы уплыли, глядя на удаляющийся от нас плот с сидящими на нем людьми, с тонким дымком костра, как бы подтверждающим, что на нем находятся живые люди. Старик снял шляпу и долго помахивал ею перед собой, провожая нас. И это было, по времени истории, недавно, лет сорок тому назад. Как все изменилось здесь!
