Однако тема нашлась. Со стороны дороги подошли трое очень молодых людей и одна такая же молодая женщина. Мужчины были одеты в дешевые яркие спортивные костюмы и старые серые кроссовки с незавязанными шнурками. Женщина — в длинную желтую юбку с зелеными и красными цветами, белую в синюю полоску футболку с открытой шеей и грязные белые сандалии. Они шли, нервно дергаясь на ходу, с какими-то дикими приплясываниями и странными отвратительными ужимками вроде нелепых хлопков в ладоши сначала за спиной, потом спереди, мотания головами и попыток щелкать пальцами на манер испанских танцоров, которых Сергей видел недавно перед началом корриды в Барселоне.
Один из мужчин с ходу бросил на землю красное одеяло с сине-зелеными полосами по двум краям, все сразу быстро разделись и покидали комки одежд рядом с одеялом, между коротконогим мужичком с семейством и сидевшими на стульях любителями ладожских видов. Мужчины, собственно, ребята или парни, оказались очень худыми — кожа, кости, немножко мускулов, рисунки ребер на бледных безволосых грудях, коленки и локти, крупными узлами перевязавшие нескладно болтавшиеся плети ног и рук. Девушка была очень белой, полной, с выступавшим животиком, короткими, резко расширявшимися к широким луковицеобразным бедрам ногами, маленькой грудью, удобно расплывшейся по поверхности живота, и кругленькой мордочкой с плоским блинчиком кудряшек сверху. Ей было восемнадцать–двадцать лет, не больше, в ней были неизбежные знаки привлекательности молодости, но тело расплывалось, в глазах была болезнь, на коже прыщи, молодость стремительно валилась в серую вереницу дней толстой одышливой глупой тетки.
Она растянула одеяло, уселась, постаралась умоститься удобно, но не вышло. Сидеть на ровной поверхности, без спинки, без возможности свесить ноги непросто. Это хорошо для тоненьких, спортивных девушек, а эта не справилась и повалилась на бок лицом к ребятам, а попой к неотрывно глядевшим на вновь пришедших Алексею и Сергею. Один из парней тоже лег на бок лицом к девушке, протянул руки. Что он там делал, было не видно. Девушка стала хихикать, парень сказал:
— Ну, б...дь! Во, б...дь! П...дец!
— Не, ну нех...во, — проговорил второй, протянув вперед левую ногу и сделав полушутливую попытку сунуть большой палец стопы между полных коленок девушки.
— Ну, х...ли! Пошли, б...дь, макнемся, — сказал третий.
— О! Твою мать! Ну, я ...бу! Давай, поп...довали!
Двое побежали к озеру, приподняв плечи, широко размахивая растопыренными, согнутыми в локтях руками, касаясь земли только внешними поверхностями стоп. Правый пробежал по чьей-то подстилке, задев отдыхающие пятки, левый при спуске с обрывчика дернул ногой и обдал песчаным всплеском каких-то дядьку с теткой, насыпав песок в волосы, на тряпку, на раскрытые страницы детектива. На чем основывалось их дикое, невозможное в человеческом обществе поведение: на абсолютной тупости, абсолютном скотстве или на сочетаниях разных неприятных свойств и потребностей, было неясно, но проявления его были несомненны и отвратительны.
