— Ну что? Пойдем туда.
Там была спальня, кровать, чистота и сумерки. Тамара сразу сняла платье, бросила его в кресло, и оно пропало в тени подушек. Он увидел ее обнаженной, с золотым ошейником, в туфлях на высоких каблуках и с черными полосками трусиков — она стояла к нему спиной, сзади все было открыто. Фигура была изумительной. Все гладкое, загорелое, мягко и нежно светящееся в тихой полутьме комнаты. Он вдруг почувствовал, как пустота внутри стала нагреваться, как перехватило судорогой дыхание в горле, он поднял руки, чтобы начать расстегивать пуговицы на рубашке, Тамара повернулась, подошла, поцеловала его еще раз, все пропало.
Делать было нечего. Он разделся, лег рядом с Тамарой, она сразу обняла его, они стали целоваться, он скользнул левой рукой вдоль ее спины, зацепил большим пальцем трусики, потянул их дальше, она согнула, помогая ему, сначала правую ногу, потом левую, последнее препятствие пропало. Евгений Викторович оперся о локоть правой руки, а левой стал делать то, что умел и что подходило обстоятельствам. Он чувствовал дрожь возбуждения на ее коже, что ж, она была не первой женщиной, получавшей удовольствие в его объятиях, опыт был, не всегда же он крутился, занимался бизнесом и тратил нервы черт знает на что. Он почувствовал судорогу ее тела, услышал прерывистое дыхание, понял, что добился желаемого, и подумал о себе: чего дальше-то?
Тамара лежала на его правой руке, отдыхала, но Евгений Викторович понимал, что это на несколько секунд, сейчас потребуется продолжение. Он провел левой рукой по своему чужому, как бы анестезированному телу, потрогал бесконечно далекий от головы фаллос, с удивлением и облегчением убедился, что он напряжен и тверд без признаков сомнений и слабостей, высвободил правую руку и ласково, но быстро, пока обстоятельства позволяли, повернул Тамару на спину.
Все началось и кончилось очень хорошо и для него, и для нее. Они лежали, легко соприкасаясь руками, Евгений Викторович чувствовал колоссальное облегчение, такое живое и яркое чувство счастья от успешно выполненного трудного дела, что даже не хотел подумать о том, получил ли он полагающееся всякому нормальному человеку наслаждение от секса. Наверное, да, а как же иначе? Он понимал, что сделал многое и может себе позволить расслабиться. Двинул правую руку дальше от себя, она легко скользнула вверх и улеглась на плоский и твердый, как нагревшаяся на солнце доска, живот Тамары.
