Игнорируя пристальный материнский взгляд, Лия засыпала меня вопросами о Деллехере до тех пор, пока мы не откупорили бутылку вина. По какой-то причине сестра заинтересовалась моим «альтернативным» обучением, в то время как Кэролайн поступала с точностью до наоборот. Я знал, что лучше не обижаться. Кэролайн редко проявляла любопытство к чему бы то ни было, не связанному с неистовыми физическими упражнениями или с причудливым восточным искусством.
– А что вы будете ставить весной? – спросила Лия. – Мы только что прочитали «Гамлета» на уроке мировой литературы.
– Насчет «Гамлета» сомневаюсь, – ответил я. – Он был в прошлом году.
– Как бы я хотела увидеть вашего «Макбета»! – выпалила она. – Это было так классно! А у нас Хеллоуин невероятно уныл.
– Уже взрослая, чтобы наряжаться в костюмы?
– Я была на абсолютно кошмарной вечеринке в роли Амелии Эрхарт и думаю, что я единственная девушка, которая пришла на тусовку в продуманном наряде, а не в нижнем белье.
Слова «нижнее белье», слетевшие с ее губ, похоже, накалили атмосферу. За последние четыре года я почти не бывал дома и все еще относился к сестре как к девочке младше шестнадцати.
– Вот и хорошо, – сказал я.
– Лия, – одернула ее мать, – только не за ужином.
– Мама, я тебя умоляю!
Когда она начала звать ее «мама»? Я потянулся за своим бокалом и быстро опустошил его.
– У тебя есть фотки с «Макбета»? – наседала Лия. – Я очень хочу их посмотреть!
– Прошу, не подавай ей никаких идей, – сказал отец. – Одного актера в семье достаточно.
Я согласился с ним. Мысль о сестре в мокрой ночной рубашке, на которую, конечно же, пялятся все парни Деллехера, вызывала у меня легкую тошноту.
– Не волнуйся, па, – ответила Кэролайн, ссутулившись на стуле и теребя полезшую нитку на манжете толстовки. – Лия слишком умна для этого.
Щеки Лии вспыхнули розовым.
– Почему ты всегда так говоришь про меня? По-твоему, быть умной – нечто ужасное, да?
– Девочки, не сейчас, – проговорила мать.
Кэролайн ухмыльнулась и замолчала, размазывая вилкой по тарелке картофельное пюре. Лия отхлебнула вина (ей позволили выпить полбокала). Ее лицо горело. Отец вздохнул и покачал головой.
– Оливер, передай мне, пожалуйста, соус, – попросил он.
Когда прошли тридцать мучительных минут, мама, наконец, отодвинула стул и начала убирать посуду. Лия и Кэролайн стали помогать ей, а я тоже попытался встать, но отец велел мне оставаться на месте.
– Мы с матерью должны с тобой поговорить.
Я выпрямился и стал ждать. Но он замолчал и вновь сосредоточился на содержимом своей тарелки, ковыряясь в корках от пирога. Я неуклюже налил себе четвертый бокал вина. Неужели они как-то узнали о Ричарде? Я провел два дня, слоняясь вокруг почтового ящика, и выхватил бюллетень Деллехера, как только его принесли, надеясь предотвратить катастрофу.
