— Дело в тебе, — покачал головой Роне. — Твой дар — такая же часть тебя, как твое сердце или твое любопытство.
— Значит, с бездарными все иначе?
— Конечно. Разница — как между морем и лужей.
— Значит, я — как море?
— Как море, как шторм и ураган. Хотя сейчас ты — маленький любопытный котенок.
Шу пожала плечами и прижалась к Роне теснее.
— А ты горячий. И ты заставил меня что-то забыть. Я чувствую, что-то такое… такое… — Шу неопределенно покрутила кистью прямо перед носом Роне. — Оно щекочет.
— О боги… моя прекрасная принцесса, ты всегда такая?
— Какая? — Шу заглянула ему в глаза, пытаясь понять: это он сейчас восхищается или все же над ней смеется? — Какая такая, ну?
— Э… целеустремленная!
— Ты смеешься надо мной!
— Только не превращай меня в жабу прямо сейчас, лежать будет неудобно.
— Ты… ты… — Шу сама не понимала, хочется ей стукнуть Роне или смеяться вместе с ним, и ей это нравилось. Определенно нравилось!
— Я научу тебя всему, что тебе нужно, моя Гроза, — шепнул он, уложив ее себе на грудь, и ласково погладил по плечам. — И вот тебе мой первый урок: всегда верь своему сердцу. Даже если все выглядит однозначно плохо, но ты чувствуешь иначе — верь сердцу, а не глазам.
— Не смей защищать гнусного лжеца! — вскинулась Шу. — Или ты со мной, или…
— …против тебя, — насмешливо закончил Роне.
— Ты защищаешь его, потому что он — твой любовник! Это с ним тебе было хорошо, да? Ни с одной женщиной, я помню, что ты сказал. Ты — такой же, как Люкрес!..
Шу хотела вырваться из его рук, вскочить — но вместо этого разрыдалась. Глупо, позорно, горько разрыдалась, так все это было больно и несправедливо.
— Чш-ш, моя девочка, все будет хорошо.
— Ты на его стороне-е… — всхлипнула Шу, чувствуя себя подло обманутой и использованной.
— На своей собственной, моя прекрасная принцесса. Каждый из нас на своей собственной стороне. И ты это прекрасно знаешь.
— Ты… зачем ты…
— Затем, что мы с тобой нужны друг другу.
— Ты использовал меня…
— Ну нет, прекрасная принцесса. Это ты используешь меня, чтобы отомстить кое-кому. Я — невинная жертва твоего обаяния. Демонического, — с неподдельной обидой заявил Роне. — Поиграешь мной и бросишь, знаю я вас, принцесс! И что тогда делать мне, одинокому и обманутому? Вот уйду от вас в монастырь. Оденусь во все черное и буду страдать. По своей загубленной жизни.
— По чему?.. — переспросила ошарашенная Шу.
— По загубленной жизни, — со слезой в голосе повторил Роне. — А чтобы ты устыдилась, по тринадцатым числам буду писать тебе проникновенные письма. Я напишу такое письмо… такое… про львов, орлов и куропаток… Сама грозная Аномалия уронит скупую слезу над моей трагической судьбой!
