Сладко. Как же сладко быть его частью, его тенью, его эхом…
— Скажи, что ты мой, лисенок.
…боль, шею сдавливает ремень, липкие взгляды шарят по телу, в волосы вцепилась жесткая, властная рука…
— Ты мой, ну же.
…Лоренцо движется в нем, заполняя до отказа, от мерных движений Рею сладко, сладко, сладко…
— Признай, это же так просто. Ты хочешь этого.
…Рея обволакивает алый туман, забивается в горло, в уши, в глаза, он растворяется в этом тумане, теряя себя…
Как тень. Как эхо.
— Нет, — не понимая, против чего протестует, выдавил Рэй сквозь пересохшие губы, и обхватил Лоренцо ногами крепче, еще крепче. — Не твой.
— Упрямый мальчишка, — в его рыке страсть, гнев и восхищение, он сжимает член Рея и вбивается в его зад со всей силы, наполняет, сливается с ним, изливается в него…
Сон взрывается ослепительно сладкими звездами, распадается струями радужного фонтана, и Рэй, освобожденный — и все еще свободный — летит, летит сквозь напоенные яблочными ароматами облака…
Его провожает довольный густой смех, в нем можно купаться, в него можно завернуться, как в одеяло…
И проснуться.
Свежим, выспавшимся, удовлетворенным.
Помнящим каждое движение, каждый свой стон.
И насмешливые глаза проклятого вампира.
— Не ври себе, лисенок. Ты этого хочешь.
Запах яблочного варенья изгнал скрежет открывающейся двери. Но ощущение чужого взгляда осталось.
Старый кровопийца. Думаешь, если изнасиловал меня не только физически, но и в душу, я поддамся? Вот за эту сладкую истому, фальшивую заботу и ядовитую нежность? За иллюзию безопасности и нужности?
Ошибаешься. Я ненавижу тебя.
Я убью тебя.
А потом… да плевать, что будет потом.
— На выход, — буркнул незнакомый полицейский. — Казак хочет с тобой поговорить.
Полицейский принес Рэю кожаные тапочки, очень смахивающие на те, в которых хоронят, но Рэй был рад и этому. А еще он принес инструмент, и Рэй наконец-то избавился от браслета на ноге. Правда, цепь он решил взять с собой. Если она действительно зачарована против фэйри и оборотней, то не стоит разбрасываться таким подарком. В конце концов, ее можно намотать на кулак и при случае свернуть кому-нибудь челюсть. Хорошо бы Видальдасу.
— Твое дело передали «отморозкам», — пояснил полицейский, когда они вышли в коридор. — Это отдел, расследующий преступления нелюдей. Командует им лейтенант Андрэ Нотон.
— А кто такой Казак?
— Он и есть Казак. Говорит, его прадед из русичей, оттуда и прозвище, — ухмыльнулся сопровождающий и указал на дверь. — Тебе сюда.
