— Дэймон не простой оборотень. Он бывший любовник Видальдаса и проводник.
У Рэя отвисла челюсть.
— Но ведь это сказки.
— Значит, ты должен сказочному персонажу.
Проводник. Тот, кто умеет просачиваться сквозь мир яви и мир изнанки, исподней стороны. Да ну. Его разыгрывают.
— А какое дело сидхе до меня?
— Потому что теперь он тоже твой должник. На нем долг плоти. Он взял тебя без твоего согласия. И… — оборотень посмотрел в сторону, и Рэй понял, что он очень тщательно дозирует информацию, — ты был девственником. Иначе с людьми это не срабатывает. Ты и твоя семья могут мстить, и никто не имеет права встать на вашем пути. У нелюдей свои древние законы, законы, данные нам богами, когда первый человек только вступил в этот мир. Законы, призванные уравновесить шансы между людьми и более сильными существами. Законы, замешанные на магии и древней истории, и никто из ныне живущих не в силах отменить их. Хотя обойти можно…
Мстить сидхе и вампиру за насилие. Как простые люди смогут это осуществить?
Он откинулся на подушку и расхохотался, и смеялся, пока не начал всхлипывать, пока истерика не перешла в тихие, сдавленные рыдания, пока Мэтью не обнял его за плечи, прижимая к себе, баюкая и шепча на ухо всякие глупости. Какой он красивый, смелый, умный, как у него все будет хорошо…
— Я не плачу, — шептал Рэй, вжимаясь в твердые плечи оборотня. — Это просто что-то в глаз попало.
— Нет, конечно, мужчины ведь не плачут, — гладил его по голове Мэтью. — Они злятся и борются.
— Думаешь, я смогу?
— Конечно, сможешь. Боги, какой ты красивый.
Мэтью обхватил лицо Рэя двумя руками и поднял к себе. Заглянул в чуть испуганные глаза, пытаясь что-то в них прочесть, а затем осторожно стер большими пальцами слезы со щек.
— Тебе что-то в глаза попало. Позволь убрать.
Рэй замер, закаменев плечами, но не отстранился. Мэтью склонился ниже и очень нежно, едва касаясь, поцеловал его в глаза.
— Я понимаю, отчего мастер не удержался. Ты чист, как родниковая вода, и упрям, как стадо мулов.
Рэй улыбнулся.
— Ты поэт.
— Я убийца, мальчик.
Рэй вздохнул. Сил хватило только на истерику, а теперь усталость навалилась, заставляя закрыть глаза.
— Который час?
— Скоро закат.
— Лоренцо придет?
Мэтью ничего не ответил, лег на бок, прижимая Рэя к себе, и тот, свернувшись калачиком, полностью оказался в объятиях большого тела.
— Спи, набирайся сил. Они тебе понадобятся, лисенок.
— Не называй меня лисенком, — пробормотал Рэй, засыпая.
Мэтью тихонько засмеялся и поцеловал его в макушку.
