Размышлял недолго. Вариантов все равно нет. Илья посмотрел на телефон и нажал кнопку вызова. Когда наконец хозяин номера ответил, сразу задал вопрос в лоб, чтобы Димон не успел одуматься.
— Говорят, утром рядом с тобой Дениса Владимировича видели?
— И кто это такой умный зубами щелкает?
— Какая разница. Историк на пляже был или нет?
— Ну был. А чо?
— Во сколько вы встречались?
— Не, парень! Ты чо, опупел? Я по какому рожну тебе докладывать должен?
— Дим, не ершись. Слышал ведь, что случилось. Мне очень важно знать, чьих рук это дело.
— Ты на Дениса думаешь? Да кишка у этого интеллигентика тонка! Он за свою шкуру трясется, на такое дело не пойдет. Зуб даю. Пришел меня воспитывать, чтобы я свою жизнь горемычную не пустил по ветру, — ерничая, рассказывал Димон. — Я прямо его услышал и исправился. Тьфу! Терпеть не могу лакеев!
— Откуда знаешь, что не пойдет?
— К гадалке ходить не надо. Денис весь вылизанный, чистенький. Сразу видно: маменькин сыночек. Руки марать не станет.
«Ага, конечно! Много ты знаешь! Если не сам, то нанять вполне мог. И с Олей поговорить нельзя. Вот засада!» Илья отключился, расстроившись, что разговор с Малышом ни к чему ни привел. Он встал, так и не приняв решения, и вдруг увидел, как к приемному покою подъехала полицейская машина. Из нее вышли два человека и направились к больнице. Илья сорвался и через секунду преградил им путь.
— Вы с Олей Звонаревой хотите поговорить?
— Допустим. А ты кто будешь?
— Я парень Оли. Ее одноклассник. Илья Шереметов.
— Тот, кто сбежал с места преступления?
— Я не сбежал. Просто хотел быть рядом с девушкой в трудной ситуации. С вами можно поговорить?
— Давай, поговорим, коли хочешь, — лениво ответил пожилой человек с лысиной. — Петр Валентинович, ты иди пока с врачами побеседуй, с родными.
— Оля еще спит. К ней не пускают. Приехали мама и бабушка… — Илья остановился и тяжело задышал: отчаяние нахлынуло так, что его благополучие показалось чем-то неправильным, неуместным.
— Парень, ты чего? — нахмурил брови полицейский. — Плохо?
— Сейчас пройдет. Бабушке плохо стало. Маме Оли сейчас не до разговоров. Она не знает, с кем рядом быть.
— Вот незадача! — крякнул полицейский. — Свою работу иногда не люблю потому, что в душу к людям лезть приходится, когда у них и так горе горькое. Ну, а ты, что хотел?
— Скажите, что вы нашли на месте преступления? Мне очень важно знать. Почему у Оли такой сильный химический ожог?
— Все просто. Лесные муравьи. Одиночный укус нестрашен и почти безболезнен, но когда их тысячи… Страшное дело. Жалко девушку.
