И сейчас, отдавая должное рассудительности Румянцева, признал:
— Пожалуй, так будет лучше.
Федор Кузьмич собрался быстро. Провожая его, комбриг наказывал:
— Возьми с собой бригадного врача. Он собирается на левом берегу медицинский пункт развертывать. И еще: присмотри место для нашего командного пункта. Завтра нам надо быть там, поближе к войскам. Захвати с собой двух-трех автоматчиков. Чем черт не шутит.
Когда замполит вышел из блиндажа, он нагнал его и сказал:
— Не очень-то храбростью фигуряй. Слышишь?..
— Есть, товарищ подполковник, — отшутился Румянцев и скрылся за изгибом траншеи.
Штыков тоже вышел из блиндажа. Его адъютант осветил траншею фонариком.
Январская ночь обдавала прогорклым пороховым дымом. Противник, подтянув артиллерию, усилил обстрел наших позиций.
— Вы куда, товарищ член Военного совета?
— Вниз, к саперам. У вас буду часа через два.
Когда Штыков вернулся, Федора Кузьмича еще не было. Комбриг нервничал, и Штыков, видя это, начал рассказывать о саперах. Скоро будет готова ледово-деревянная переправа для тяжелых танков. Через сутки саперы обещают перебросить первые машины.
— Придется вам потесниться, — попробовал пошутить Штыков.
— Места там всем хватит…
Распахнулась дверь блиндажа, и в ее узком проеме показался широкоплечий, ссутулившийся Румянцев.
— Разрешите доложить, товарищ член Военного совета? — спросил он хриплым, глухим голосом…
Напрасно комбриг усомнился в донесениях. Их точность полностью подтвердилась.
Штыков, сделав несколько пометок на своей карте, заторопился на фронтовой командный пункт. Хрустицкий и Румянцев проводили его до стоявшей в перелеске машины…
— Посадил ты меня, Федя, как говорят, в лужу перед начальством, — улыбаясь сказал Хрустицкий.
— И не собирался…
— Это я потом хорошо понял… Как там?..
— Перебираться надо. И побыстрее, до рассвета. Трудный, кажется, будет денек…
* * *
Симоняк по праву старшего обосновался на левом берегу с комфортом: в подземном убежище, где еще два дня назад помещался штаб 401-го немецкого пехотного полка. Хрустицкий, спустившись по крутым ступенькам в бункер, невольно зажмурился от яркого света.
Генерал сразу заметил вошедшего, усадил его рядом с собой.
— Только что разговаривал с командармом. Духанов жмет: вперед давай, Симоняк. Понимаю, надо идти. За сегодня еще на два километра продвинулись. Погляди, что получается…
На большой карте выделялась жирно прочерченная извилистая красная линия. В центре наступления она глубоко врезалась в расположение вражеских войск.
